В тёмном костре рябин. Крисия Ковальски

пока не поздно. Втюрился в невестку, как последний идиот» Когда он открыл дверь и переступил порог, что-то, как всегда, упало, покатилось и забрякало пустым звоном.

      – Мамка, опять воды, что ли нет? – произнёс он громко, хватаясь руками за дверной косяк, – Брат дома живёт, а воды по-прежнему нет, – усмехнулся он и включил свет, нисколько не заботясь о том, что все уже давным-давно легли спать.

      На шум поднялась с постели мать, прибежала в кухню, нервно зашептала:

      – Ирод окаянный, опять напился! Да не шуми и свет выключи, разбудишь брата, а ему вставать рано!

      – А мне всё равно! – отчаянно взмахнул рукой Матвей, и сразу же, потеряв опору, чуть не упал, – Мамка, давай тащи мои документы! Уезжаю завтра от вас! А вы живите, как хотите!

      – Иди проспись, ирод, – уже громче произнесла женщина, – Куда собрался на ночь глядя?

      – А всё равно, куда! Паспорт мой неси, так деньги где-то здесь должны быть… – Матвей похлопал себя по карманам куртки, но, опять не удержав равновесия, пошатнулся и, пытаясь задержаться, схватился за полку, чашки с бряконьем полетели на пол.

      – Пьяница несчастлый, что ж ты творишь-то! – закричала от возмущения Татьяна Борисовна.

      Дверь комнаты открылась и на пороге появилась испуганная Катя, босая, в прозрачной ситцевой ночнушке. Платок, наспех накинутый на плечи, не закрывал откровенных очертаний изгибов девичьей фигуры.

      – Оба-на! Невестка! Обалдеть! – пьяным смехом зашёлся Матвей, потирая ладонь, из которой сочилась кровь. Осколки керамической посуды поцарапали его руку.

      – Я сейчас всё приберу, Татьяна Борисовна, – спешно произнесла Катя, хватаясь за веник и совок.

      Матвей преградил ей путь.

      – Да не надо здесь ничего убирать! Я сам. Сам уронил, сам и подниму. А ты чего не спишь? Иди к мужу под тёплый бочок, он уже потерял тебя. Братец, ау! Где ты? Иди забери свою молодую жену и приласкай!

      – Матвей, не кричи! Олег уехал, – вмешалась в его речь мать, – И ты иди спать!

      – Так ты из холодной постели ко мне навстречу выбежала, невестка? – глумливо рассмеялся Матвей, – Извини, но приласкать тебя вместо брата не могу. Ты не в моём вкусе.

      – Матвей! Быстро иди спать! Я что тебе сказала! – закричала, потеряв терпение, Татьяна Борисовна.

      – Ладно, ладно. Тихо, мать! – Матвей махнул в её сторону рукой, как бы пытаясь её успокоить, и нетвёрдой походкой направился к себе в комнату.

      Катя начала убирать разбитую посуду под причитания Татьяны Борисовны.

      – Вот за что мне такой сын, божечьки мои… За что? – слезливо вопрошала она, усевшись на стул, – Сервиз-то какой добротный был, нравился мне так…

      Катя осторожно выбросила осколки в мусорное ведро, налила женщине кружку воды, протянула ей. Татьяна Борисовна отпила несколько глотков, а потом, уже без слёз в голосе, произнесла:

      – Ты это, тряпкой мокрой ещё протри, вдруг какие мелкие стёклышки на полу остались, а я прилягу пойду.

      – Да, да, сейчас… – Катя сходила за ведром