Одержимость. Василий Арсеньев

(номер телефона был из столичного региона). – А как же она там оказалась?

      – Мы этого не знаем, – голос в телефоне начал терять свою официальность и вежливость. – Гражданка Смирнова поступила к нам в больницу, будучи в бессознательном состоянии.

      – Я не понимаю. Она что, получила какую-то травму?

      – Сейчас она – в коме, – это все, что мне известно, – сказала как отрезала та женщина и снова задала тот же самый вопрос. – Так, вы знаете кого-нибудь из ее родственников?

      – Нет, – отозвался я.

      – Всего хорошего, – сказала она и повесила трубку. А я всерьез задумался, глядя в сторону.

      – Василий Иванович, – чтобы привлечь мое внимание, заговорила студентка, про которую я чуть не забыл.

      – Да, продолжайте, – сказал я, стараясь слушать ее, но при этом думая совсем о другом. После перерыва у меня были еще два занятия, – я пытался отвлечься беседой со студентами, но, то и дело, мыслями возвращался к этому звонку и известию о состоянии Владиславы.

      Некоторое время в моем сознании шла мучительная борьба. Я не знал, как мне быть теперь. Может, просто забыть? Зачем вообще я ответил на этот звонок? Счастье – в неведении! Но ведь эта женщина – совсем одна. У нее никого нет. Она потеряла родных еще в детстве, многого натерпелась в своей жизни, а теперь оказалась в беде. Кома – это не шутки, это угроза жизни!

      Нет, забыть об этом я не мог. И надо было что-то предпринять. Но что я мог сделать, будучи на расстоянии шести тысяч километров от Москвы? Ничего другого не оставалось, кроме как отправиться в столицу нашей Родины…

      Глава четвертая. На Воробьевых горах

      Я взял отпуск за свой счет и купил электронный билет на самолет, а на другой день отправился в аэропорт, откуда несколько часов спустя вылетел в Москву. Будучи на борту самолета, я все еще колебался и обдумывал правильность принятого решения, хотя уже было поздно и невозможно повернуть назад. «Куда меня опять несет? Зачем мне это надо?»

      На самом деле, помимо жалости к этой женщине, еще кое-что заставило меня все бросить и лететь на другой конец страны. Это было любопытство, которое вызывало ее внезапное исчезновение и такое же неожиданное появление в Москве. Я чувствовал, что за всем этим что-то кроется, и мой интерес исследователя, конечно, был подогреваем этим чувством. И все же я до последнего сомневался в правильности своих действий…

      Прошло больше 8 часов, и вот, наконец, самолет совершил посадку в аэропорту Шереметьево. Потом я добрался на поезде до Москвы, остановился в дешевой гостинице, где переночевал, а утром следующего дня отправился в больницу, которая находилась, если не ошибаюсь, в районе Хамовники.

      Москва мало изменилась с тех пор, как я ее оставил. Все те же нависающие громады домов и спешащие по своим делам горожане! Правда, людей на улицах стало еще больше. Да, Город неизменно заманивал в свои сети, и число его жертв неуклонно росло… Разрасталась столица и уже не умещалась в отведенные ей границы, поглотив значительные территории Подмосковья.

      Весьма противоречивые чувства всегда во мне вызывал этот