Орден. Михаил Каменев

мертвым и бездушным. Он ему – никто. Так было всегда. Но если раньше крохи жизни, волнения еще жили в сердце Туорэма, то сейчас – это лишь пустая оболочка, жаждущая расплаты. Этот боец не остановится, не сойдет с кривой тропы. Он больше не шутил и не улыбался, будто похоронил сердце и чувства в земле. Ами вспомнил, с каким хладнокровием Тури заставил его подтасовать имена. А если бы он отказался? Даже страшно подумать… Нет, Тури не остановится не перед чем. Теперь это другой человек. Возможно, он лишь притворялся на протяжении стольких лет… И так гнусно использовал Эколта, даже не поблагодарив.

      – Завтрашним утром ты отправляешься в Ярхард. Тор тоже.

      «Неумолимый дылда со смешным марафетом на голове и жалкое подобие человека на страже доброго государя! – подумал Тури. – Мир не перестает преподносить новые сюрпризы! Что же будет дальше?»

      – Ага, – бросил он безразлично и отвернулся.

      Почему он так безжалостен? Почему? Амеон ведь согласился помочь, оказал услугу… Горький ком застрял в глотке. Ами засобирался, вытянул спину, но долго не решался встать и отчаянно ерзал на стуле. Что-то крепко держало парня на месте, то – без чего он не может позволить себе уйти. Корень зла угнездился где-то в самой глубине душе, и, как позорный трус, боялся показаться. Он много раз представлял, как спросит его. В фантазиях все так просто и понятно. Но сейчас он дрожал как осиновый лист.

      – Ответь напоследок… – Эколт старался говорить грубо и уверенно. – Многие догадываются о дурных интересах Альтора, но все молчат… – он был готов проглотить собственный язык, однако собрался с духом и быстро выпалил. – Но ведь кардинал не падал с балкона? Не падал и с лошади, не так ли? Это ты… Это после тебя Альтор гнет спину и мочится по ночам, правда? Скажи мне…

      Тури лишь прищурился и медленно повернулся к свету, раскрывая десны с обломанными зубами. Отблеск оранжевого солнца на зрачках изменился – это была не ненависть или раздражение. Нет, это была угроза.

      «Надо же! – Тури сдвинул брови. – Тебя определили в выборную комиссию потому что ты вел себя, как послушная собачонка. И ты всего-то соединил наши с Маттэ имена в одной строчке, шакал трусливый. Да и то с трудом! А возомнил о себе!»

      – Надеюсь, – прошептал он, сопя под нос, – больше никогда не увижу твою трусливую физиономию! Пошел вон, говнюк!

      Огромный валун упал на грудь Эколта. Выбил воздух из легких и оглушил. Неужели Тури так легко плюнул на их дружбу? Или он не расслышал? Нет, ошибки быть не должно. Романтику не осталось ни чего, кроме как подняться со стула и уйти. Он развернулся на каблуках, однако вмиг затормозил:

      – Я… – Ами сжал кулаки и шмыгнул носом. – Я думал, мы друзья…

      – Значит, ты глупец, – перебил Тури. – Трусливый, пресмыкающийся глупец!

      Подлый удар. Амеон никак не ждал его. Тем более, сейчас. Тем более от него. Боже, да что же происходит?! Может он все-таки спит, может все неправда? Пожалуйста… Пожалуйста, Люциам, пусть это будет неправдой! Как