В храме Солнца деревья золотые. Наталья Солнцева

я знаю, что режиссер замыслил? Ему такое может в голову взбрести, что нарочно не придумаешь. Наверное, супертрюки какие-нибудь будет снимать.

      – Мы тоже поедем? – поинтересовалась Лариса.

      – Обязательно. На этот раз без нас никак не обойдутся. Во-первых, добираться далеко, а во-вторых, уж больно барахла всякого много. А в нем только я одна быстро разобраться могу. С твоей помощью…

      – Мы на поезде поедем? – не унималась Мельникова. – Я самолетов ужасно боюсь.

      – Туда на поезде неделю пилить придется, так что предстоит тебе, дорогуша, опасный перелет, – захохотала Глафира, увидев, как вытянулось и побледнело лицо помощницы. – Не дрейфь, я уже не первый раз летаю и до сих пор жива.

      – Утешили… Куда лететь – то?

      – На Памир. Кажется, в Таджикистан. С географией у меня в школе не сложилось, – вздохнула администраторша. – Ну, ничего, посмотрим на карте. Может, и на вертолете лететь придется.

      Лариса решила держаться поближе к группе каскадеров и слушать все, о чем они между собой говорят. Авось удастся разузнать побольше.

      Грубые, шумные мужики с обветренными лицами не вызвали у нее особого восторга. Они болтали о каких-то ледниковых речках, перевале Акташ, о долине Западного Пшарта и загадочном «снежном человеке», который якобы обитал там. Этого «снежного человека» они называли голуб-яван…

* * *

      Утром Ангелину Львовну разбудил телефонный звонок Самойленко.

      – У меня для тебя сюрприз! – возбужденно-радостным тоном сообщил он.

      – Олег, ты хоть иногда, для разнообразия, смотришь на часы?

      – А что такое? – ничуть не смутившись, спросил психотерапевт.

      Его трудно было сбить с толку, особенно когда им овладевала очередная «мания», – так доктор Закревская называла его увлечения.

      – Позволь напомнить тебе, что за окнами – тьма-тьмущая, а на часах – всего лишь семь утра.

      – Ой, я тебя прошу, не будь такой закоренелой материалисткой, – напирал Самойленко. – Что значит время для свободы духа, который парит…

      – Олег! – потеряла терпение Ангелина Львовна. – Поздравляю. Тебе еще до рассвета удалось вывести меня из спокойного состояния. Так что берегись! Я приду на работу страшно злая, и ты не получишь кофе.

      – Ерунда. Когда ты увидишь, что я принес, ахнешь! Жду тебя в офисе…

      Закревская обреченно вздохнула, встала с постели и поплелась в ванную. Все равно заснуть уже не удастся. Она приняла душ, и через десять минут остатки сна улетучились.

      Сегодня у нее трудный день: придут три пациента, среди которых бизнесмен Ревин. Почему-то сеансы с ним давались Ангелине тяжелее всего. Ревин блуждал вокруг да около, не раскрывая истинных причин своего душевного недомогания. А то, что недомогание присутствует, Закревская поняла еще во время первой беседы. Скорее всего, болезненные переживания, наложившие отпечаток на психику, связаны с альпинистским прошлым бизнесмена.

      Размышляя, как правильно построить диалог с Даниилом Петровичем, она поставила чайник и принялась готовить