В храме Солнца деревья золотые. Наталья Солнцева

– возьми, найди, убери, сбегай, позови, сложи. Вот и весь нехитрый перечень обязанностей. Наблюдать за съемками оказалось не так интересно, как она думала. Дубли повторялись по нескольку раз, один эпизод совершенно не вязался с другим, актеры нервничали, режиссер срывал голос, операторы требовали что-то свое. Каждый качал права, и никто никого не слушал. Утешала в этой ситуации зарплата, которую платили исправно.

      Мельниковы успокоились. Они отдали часть долга за квартиру, послали немного денег бабушке в деревню, где гостила их дочка, купили новый телевизор и подержанный ноутбук. Жизнь налаживалась.

      – Слушай, Лорка, ты хоть расскажи, как кино снимается! – просил Владимир.

      Ему было скучно сидеть одному в четырех стенах, пока жена пропадала на работе.

      – Да так и снимается, – вздыхала Лариса. – Обыкновенно. Все ругаются, кричат, суетятся, а потом… все получается.

      – Что за фильм? О чем? Мельникова пожимала плечами.

      – Вроде про любовь… и про спортсменов каких-то. Про горы. Я толком не знаю.

      – Как это? Тебе разве не интересно?

      – Не-а, – лениво отвечала Лариса. – Не интересно. Наверное, Глафира права: я не создана для кинематографа. Это особый мир, который подходит далеко не каждому.

      – Неужели тебе не хотелось быть актрисой, играть разные роли?

      – В детстве, может, и хотелось, а с возрастом прошло. Думаешь, приятно, когда на тебя все пялятся?

      – Что здесь такого?

      – Вот представь, тебе надо плакать или в любви объясняться при всех. Или целоваться? Ты бы смог?

      Мельников долго думал, но так и не нашел, что ответить.

      – Я бы не смогла, – сказала за него Лариса. – Мне стыдно. Как это люди могут самое сокровенное выставлять напоказ?

      – Привыкли, наверное…

      – Разве к такому можно привыкнуть?

      – Люди ко всему привыкают, – философски рассудил Владимир.

      – Ну да… – согласилась Лариса.

      После этих разговоров у нее почему-то портилось настроение. Работа на киностудии «Дебют» вызывала непонятное беспокойство. Гораздо комфортнее Мельникова чувствовала себя в школе, где ей все было мило и знакомо.

      – Вот рассчитаемся с долгами, и снова буду преподавать свою биологию.

      Владимир кивал головой. Ему тоже не по душе пришлась новая работа Ларисы. Но… человек предполагает, а Бог располагает.

      – Я скоро снова в командировку уеду, – однажды сказала Лариса.

      – Надолго?

      – Кажется, да. И надолго, и далеко.

      – Куда, если не секрет?

      – Точно не знаю пока. Ходят слухи, что снова в горы. Только на этот раз в другое место. На Памир, кажется.

      – На Памир? – удивился Мельников. – В такую даль? Что ваша киностудия забыла на Памире?

      Ларису саму интересовал этот вопрос. Единственный человек, с которым она тесно сошлась на новой работе, была Глафира. Но суровая администраторша хранила молчание. Мельникова все ходила вокруг да около, намекала так и сяк на предстоящую поездку, но тщетно. Глафира как воды