Лоенгрин, рыцарь Лебедя. Юрий Никитин

голос его был полон печали и непривычной ему самому нежности, – ты слышала, что сказал граф Тельрамунд?

      Она выпрямилась и, хотя губы трясутся и подбородок дрожит от обиды, произнесла достаточно твердо:

      – Это ложь! Мой отец взял с него клятву при мне. Граф Тельрамунд клялся, что я буду на троне, а он станет опорой трона и его защитником!

      Король повернул голову к Тельрамунду. Тот ответил с надменной горечью:

      – Мне стыдно тягаться с женщиной, но, что делать, она лжет.

      Эльза вскрикнула:

      – Призываю Господа в свидетели!..

      – Я тоже, – сказал Тельрамунд.

      Из толпы рыцарей, что стояли за спиной Тельрамунда, закричали:

      – Он поклялся на мече!

      – Что может быть выше рыцарской клятвы?

      – Наш сюзерен говорит правду!

      – Чему еще верить, как не клятве на мече?

      Генрих перехватил иронический взгляд графа Марганта, нахмурился, некоторое время слушал выкрики, что становятся все громче, настойчивее и жестче. Эльза стоит бледная, трепещущая, с высоко вскинутой головой, и король понял, что она старается не выронить слезы.

      Он вскинул руку, шум начал стихать. Когда утихли последние выкрики, он сказал веско:

      – Что делать, оба вы основываете свои доводы на клятве перед Богом. Тогда пусть Господь вас и рассудит. Я смиренно уступаю место судьи Божьему слову и решению. Вы согласны, граф Тельрамунд?

      Тельрамунд выпрямился, мрачное лицо просветлело. Генриху показалось, что сейчас, как огромный медведь, пустится в неуклюжий пляс.

      Лицо сэра Перигейла, как сразу заметил король, помрачнело, а Тельрамунд прогудел поспешно:

      – Да, Ваше Величество, да! Божий суд – лучший из судов…

      Король поморщился, повернулся к Эльзе:

      – А вы согласны, милая Эльза?

      Эльза окаменела, в лице ни кровинки, с трудом заставила себя кивнуть и прошептала:

      – Да, Ваше Величество. Пусть Господь нас рассудит.

      – Хорошо, – сказал Генрих. – Назовите рыцаря, который вступится за вашу честь.

      Эльза даже не стала обводить взглядом рыцарей, чтобы не видеть, как они станут опускать головы. Кто-то в самом деле верит, что Тельрамунд не врет, раз поклялся на мече, нерушимой клятвой рыцарей, но остальные, кто верит в ее правоту, все равно не выступят в ее защиту, ибо нет ни в Брабанте, ни в Тюрингии, ни во всем Германском королевстве воина, равного графу Тельрамунду по силе и воинскому умению. Кто бы ни выступил в ее защиту, будет повергнут и опозорен, а ее честь все равно не спасет.

      – Ваше Величество, – сказала она тихо и с таким глубоким убеждением в голосе, что рыцари притихли, – я верю, что Господь видит правду и покарает виновного. Потому прошу вас объявить, что я ищу защитника… и дать на это три дня.

      Рыцари молчали, Генрих сказал поспешно:

      – Да-да, дитя мое, все будет так, как ты говоришь! Герольды сейчас же объявят, что ты ищешь защитника для поединка в Божьем суде, а я даю на его поиск не три дня, а неделю!

      Эльза поклонилась.

      – Спасибо,