Женская верность. Сталинка. Татьяна Петровна Буденкова

двери ситцевые занавески прикрывают деревянные вешалки, на которых зимой и летом располагаются стяженные на вате пальто и плюшевые жакетки – модная вещь в те годы.

      А кухня? Большая, светлая. Каждая хозяйка имеет свой кухонный стол. Днём в кухонное окно видно, когда в расположившиеся на первом этаже магазины что-нибудь привозят. Завидное преимущество послевоенной поры. Напротив дома небольшая деревянная будка – сторожка. Из кухонного окна видна как на ладони. Одного мужика с берданкой вполне хватало для охраны этих магазинов, а также аптеки, почты и сберкассы.

      По вечерам над крышей пятиэтажного дома из труб вился голубой дымок, потому что на каждой кухне топилась обыкновенная белёная печка. Потрескивали дровишки, разносился запах жареной с луком картошки.

      Утро нового дня начиналось с невыразимо вкусного запаха хлеба, проникающего через открытую форточку. И жильцы понимали: через широкую арку, разделяющую дом на правое и левое крыло, к магазину подъехала хлебовозка. Выгружают лотки с ещё тёплыми буханками. А кроме этой арки, дом отличался от других свободным пространством между широкими лестничными маршами. Говорили, что вот-вот в каждом подъезде будет установлен лифт. Дом построили в первые послевоенные годы, и дорогущую затею отложили на потом. Но жильцы утверждали, что пусть не в этом, так в следующем году лифт обязательно будет! Уж они-то точно знали.

      Дело близилось к вечеру. На кухне Анастасия Петровна Сафонова, немолодая, но ещё статная тёмноволосая женщина, поглядывая на пару кастрюль и закипавший на печи чайник, чистила картошку. За соседним столом готовила ужин кудрявая черноволосая Мария Давыдова. Хлопнула входная дверь. С работы пришла Анна Соловьёва. Заглянула на кухню:

      – Анастасия Петровна, мою кастрюльку поставьте. Супчику сварю.

      – Кипит уже.

      Вслед за Анной пришли с работы невестка Анастасии Петровны Елена и сын Петро.

      – Мама, мы ужинать потом будем. В кино опаздываем.

      Петро высокий, стройный, стрелки на брюках – порезаться можно! Чёрная фетровая шляпа, белый шёлковый шарф. Елена, даже на каблуках, только до плеча мужу.

      На кухню выглянула невестка.

      – «Карнавальную ночь» показывают в ДК «КрасТЭЦ». Так мы пошли?

      – Сходите. Ужин я приготовила, – Пётр единственный сын! Овдовела рано, растила одна. – Фу ты!

      – Что случилось, Анастасия Петровна? – Мария Давыдова никогда ничего не рассказывала о прошлом своей семьи, но куда деть на общей кухне настоящее? А настоящее – это крупный, кудрявый, как Мария, черноволосый и черноглазый муж Николай, который из-за больной ноги почти не ходил, а всё больше сидел у себя в комнате за круглым столом и читал толстые книги. И трое детей: красавица Зина – молодая копия мамы, готовилась поступать в медицинский институт, и два сына: Мишка, без сомнения, папина копия – коренастый, черноволосый, сосредоточенный на одних ему известных идеях мальчишка четырнадцати лет, и