Всё помнят города. Адита Сигорян

отменить вызов, но в этот раз ему ответили с Бора.

      – Не выезжали к вам, некому выезжать, – произнёс в трубку женский голос с оттенком металла.

      У меня от этого голоса тоже задребезжало и зазвенело в эфире.

      – Мне что-то нехорошо, – признался я Борке. – Сейчас на улицах транспорт встанет.

      – Устал, – сочувственно улыбнулся он. – Это ведь не первый твой ментальный визит, я надеюсь?

      – Первый, – честно ответил я. – Да ещё эта жара! У меня от неё уже асфальт плавится.

      – Спрысни водой тротуары, – посоветовал Борка. – Я потом обо всём тебе расскажу. И, на будущее, возьми пару уроков у просветлённого Кинди. Он захаживал ко мне на неделе, вроде, старый знакомый твой. Вот кто мастер не только ментальных, но и астральных прогулок!

      Я вернулся в себя, и заглянул в окна своей многопрофильной. К счастью, детей не прибавилось, у персонала и с этими было немало хлопот. Время близилось к концу дневной смены и Краев уже переодевался, а вот Елена ещё сидела с журналом в сестринской.

      – Мы весёлые медузы! Мы похожи на арбузы! – доносилось из холла, где ребятишки смотрели по телевизору мультики, и лазали по дивану.

      Заведующая отделением, проходя мимо них, бросила взгляд на телеэкран.

      – Не вижу сходства, – холодно усмехнулась она. – И кто сочинил эту песню?

      Гордея выросла в Греции и, скорее всего, не смотрела этот мультфильм. Она давно переоделась и уже шла к выходу по коридору, но детишки облепили её снизу, радуясь тому, что она ещё здесь.

      – Гордея Васильевна, не уходите! – упрашивали они. – Мы Вас любим! Давайте, Вы на ночь останетесь, вместо злючки? Она всегда рано отправляет ложиться спать! И уколы ставит болючие!

      Злючкой, у них слыла строгая медсестра Кристина, с которой Елене теперь предстояло меняться. Дети не любили её, но заведующая, была довольна таким подходом, и даже готова была закрыть глаза на её бесконечные опоздания.

      – Болючие, это хорошо, – улыбнулась она. – Чем больнее уколы, тем раньше вас выпишут.

      Ребятишки тихонько засмеялись наперебой, оценив шутку, а потом замычали, выказывая огорчение, и не желая отпускать заведующую домой.

      Мне было приятно и радостно наблюдать за этим.

      – Завтра у Вас ночная, – сказала Елене Стражникова, заглянув в сестринскую. – С утра зайдите в кадры. Я договорилась, чтобы Вас приняли без медкомиссии, только занесите им санитарную книжку, диплом, трудовую и две фотографии. Ну, и своё заявление, разумеется! Я скажу отцу, он подпишет.

      – Хорошо, – отозвалась та. – Спасибо, Гордея Васильевна!

      – Удачно сдать смену!

      Батюшка Николай и матушка Ксенья с полудня ждали звонка от Ивана, как будто чувствовали, что с ним приключилось несчастье. Наконец, Николай не выдержал и позвонил ему сам.

      Кимаир сидел в это время приёмном и ждал непонятно чего. Во всяком случае, кого ему сказали там дожидаться, он так и не понял. Я знал, что Древние города понимают те языки, на которых о них говорили люди. Но, одно дело, понимать окружающих,