Янычары. Валентин Пикуль

трюмы, но этот «гасконец» удержал их резким повелительным жестом. Его голову украшал тюрбан с высоким пером страуса, из-за пояса коротких штанов торчали рукоятки пистолетов и ятогана, убранные жемчугами.

      – Кто вы такой и откуда вы? – спросил капитан, удивленный его речью. – Вы из Алжира или из Триполи?

      Пират был босым, но держал себя на палубе «Пенелопы» столь уверенно, словно скользил туфлями по вощеным паркетам парижских салонов. Отвечал же он с явной насмешкой:

      – Увы, я с острова Джерба… вы дрожите?

      – Дрожу, – честно сознался капитан.

      – Слышу стук костей вашего скелета. Да, на этом замечательном острове доныне возвышается пирамида из христианских черепов, в которых когда-то зрели мысли об отмене варварских принципов рабства. Впрочем, в нашей веселой столице собралась компания, для которой религиозные или национальные различия не имеют никакого значения.[1]

      Капитан вручил победителю свои пистолеты:

      – Я… сдаюсь. Но, чувствуя в вас европейского человека, взываю к вашему милосердию. Ваше появление устрашило пассажиров, доверивших мне свои судьбы. Не разлучайте женщин с детьми! Я вас очень прошу… я вас умоляю!

      Пират с акцентом гасконца вернул пистолеты капитану:

      – Они вам еще пригодятся. Но вы оказались догадливы, взывая о милосердии именно ко мне, ибо тюрбан ренегата накрывает слишком горячую голову человека, воспитанного на рассуждениях Дидро и Вольтера… Ваш скелет спокоен?

      – Да! – вспылил капитан. – Но в своих речах вы просто издеваетесь надо мною. Кто вы такой, еще раз спрашиваю я вас?

      Корсар выразил желание выпить хорошего вина. При этом он сказал, что окончил парижский колледж Рауля Гаркура, в котором из него хотели сделать добропорядочного кювье.

      – Поверьте, коллега, я бы, наверное, исправно поклонялся богоматери, если бы не вмешался дьявол, доказавший мне, что в мире, где царствуют деньги, – братство и равенство – это смешная утопия. Дьявол однажды нашептал мне, что все человечество делится лишь на богатых и бедных. Уяснив это, я задержал на пустынной дороге дилижанс, быстро оказавшись под королевской виселицей, после чего и спасался на острове Джерба. Вы, надеюсь, хорошо поняли меня, капитан?

      Капитан понял, что с «висельником» лучше не связываться, и покорно отдал ему связку ключей от грузовых трюмов:

      – Недаром же вы так настойчиво гнались за нами, чтобы иметь верную добычу… Так я согласен – грабьте!..

      – А что у вас в трюмах? – равнодушно спросил пират.

      – Сущая ерунда для европейской колонии в Каире – свертки сукна лионской выделки, бочки с желтою охрой, немного бумаги, оконные стекла, две сотни зеркал и мешки с сахаром.

      – Не ради же этого я гнался за вами! – хохотал пират.

      – Так чего же еще вам надобно от меня, черт побери?

      Пират с удовольствием выпил просимого им вина.

      – Я настигал вас совсем по иным причинам, более значительным, нежели ваши жалкие товары. Поверьте, моя душа

1

Джерба – остров возле берегов Туниса, давняя столица берберийских пиратов, где евреи распродавали их добычу на рабовладельческих рынках стран Магриба; пирамида из черепов христиан была уничтожена лишь в 1837 г. стараниями европейской дипломатии. Сам же остров живописен и плодороден, а его первобытные жители лотофаги (пьянившие себя вином из лотоса) упоминались еще Гомером в IX песне его «Одиссеи».