Моя безумная, безумная, безумная жизнь. Дмитрий Долина

поведение. И в очередной раз в парке, когда его отымел наш ротный, он решил оторваться на мне. Когда он позвал меня для разговора в один из боксов, я понял что будет дальше и был к этому готов. Он вошел первым и когда я с улицы после яркого света вошел в полутемный бокс с техникой, я еле успел среагировать на летящий в мою сторону кулак. Увернувшись от удара, я сразу же ударил в ответ, но вместо удара в челюсть, намеренно ударил его в плечо. Удар вышел не очень сильным, но неожиданным и сержанта отбросило спиной на «зубило» стоящего позади него БТРа. Боль от удара в плечо и от удара позвоночником о металл немного охладила его пыл, и я увидел в его глазах страх напополам с бешенством. Он был явно крупнее меня и не сомневался в своем превосходстве, но тут он вдруг начал хватать руками воздух, в надежде что под руку попадется что-то тяжелое, чем меня можно огреть. Я не стал этого дожидаться и быстро вышел из бокса на улицу, где он не осмелился бы нападать на меня, так как все было на виду. Но обиду он затаил. Вечером в казарме ко мне подошел один из дембелей, сказал что уважает мою позицию, но предупредил. чтобы я теперь все время был готов к продолжению этого конфликта. Когда он напьется, то попытается взять реванш. И это произошло. Еще подымаясь по лестнице, я слышал пьяный рев этого сержанта, а когда я появился в расположении, он вышел из каптерки и предложил мне поговорить. Я не стал отказываться и зашел вместе с ним в комнату, которая использовалась в качестве спортзала, там были гири, гантели, штанга и другой инвентарь. Сержант позвал 2-х молодых и приказал вынести все в другую комнату. Когда это было сделано, он посмотрел на меня мутным взглядом и сказал, что теперь он будет меня убивать, и никто мне в этой ситуации не поможет. Я ему спокойно ответил, что не собираюсь просто смотреть на его действия, а отвечу ударом на удар, и что теперь я буду бить только в челюсть. Если он хочет попробовать пусть начинает, а там будет видно, чем это закончится. И все закончилось. Он даже не сделал попытки ударить меня, а начал разговоры о том, что ведь нам еще вместе служить, что надо держаться друг друга и т. д. В конце нашей беседы мы пожали друг другу руки и разошлись по своим койкам. Но буквально на следующий день на разводе что-то пошло не так, и я послал прапора подальше. И меня отправили в наказание в БОУП в с. Старое. И моим сопровождающим, конечно, был Слон (прапор, которого я послал, на самом деле был контужен в Афгане, и именно он держал тазик с блевотой). Доехали без приключений. меня определили в ремроту и отправили работать в кочегарку. Для меня это наоборот не было наказанием. Ведь ни для кого не секрет что Виктор Цой в свое время тоже работал в кочегарке. И это не помешало ему стать тем, кем он стал. Работал я там месяц. За это время успел едва не взорвать котел, но зато так тепло в казармах до этого не было, наверное, никогда. Единственное, что напрягало это синяки под глазами. На самом деле это была угольная пыль, которую не удавалось полностью вымыть в тех условиях и создавалось впечатление синяков под глазами. Через месяц меня