Аромат крови. Антон Чиж

с четверкой – ее. Значит, не все так просто.

      Освободившись от сестринских объятий, Эльвира решительно подошла к смущенному гостю и, глядя прямо в глаза, спросила:

      – Вам я обязана вторым рождением, господин Чиж?

      Чиновник полиции молча поклонился.

      – Извините, что оказалась жива.

      Родион улыбнулся, как порой умел: располагающе и хитро. Усы – крыльями.

      – Наоборот, очень рад.

      Его изучили внимательно, излишне тщательно для юной барышни, что-то там решили в умной головке и вынесли приговор:

      – Что же, раз все счастливо разрешилось…

      – Не совсем… Могу просить вас на приватную беседу?

      – Конечно, почему же нет. – Эля взглянула не сестер и продолжила: – Хотите пообедать? У нас в столовой не накрыто, гостей не ждали. Но у Митрича на кухне наверняка готово. Сегодня он грозился жареными птичками и лангустами. Согласны?

      Еще недавно одно название блюд поднимало в молодом организме волну аппетита. Но нынешний Ванзаров был холоден к кулинарным удовольствиям. Если не сказать равнодушен. А все дело в том, что… Ну, сейчас не до этого.

      С благодарностью, но без сожалений он отказался.

      – Тогда прошу в кабинет, – пальчик тонкой указкой дал направление.

      Гигантский холл, называемый кабинетом, горел обоями ярко-кровавого цвета с крупными цветами. Свободные места на стене занимали картины, а остальное пространство – скульптуры и статуэтки. Многие были древними, некоторые даже египетскими. Воздух комнаты пропитался ароматом фруктового табака. Эльвира наблюдала за гостем: как ведет, что рассматривает.

      – Вон там маленький Рембрандт, не пропустите, – направила она внимание на темное полотно с изображением какого-то царька.

      Чтобы не показаться невежливым, Родион послушно изучил картину, скорее эскиз. Действительно: царь. Древний и мифический. Кого-то напоминает. Но какое до него сейчас дело.

      – Садитесь, где удобно. Это кабинет отца. В нем ремонт сделали недавно, теперь я тут живу. Обои поклеили самого модного фасона. Вам нравится?.. Благодарю…

      Маленький диванчик в шелковых подушках, кажется, служил девичьим ложем.

      – Сильно любили отца? – спросил Ванзаров, садясь на массивный резной стул.

      – Это слишком большой вопрос для короткого разговора. В субботу будет год, как его не стало… Он слишком много значил для меня… Для всех нас. Отец своим трудом составил капитал, начинал с крохотной мыловарни и вот достиг всего. Теперь это надо кому-то сохранить.

      – Простите, но в субботу будет конкурс красавиц…

      – Как раз снимем траур, – Эля не улыбнулась. – С панихиды на праздник.

      – Не велика ли цена для конкурса?

      – Его Иван Платонович задумал. И дал необходимые средства. Я должна выполнить волю отца. Он хотел, чтобы я участвовала. Это ради его памяти. Отец верил в красоту, собирал ее, оберегал и делал все, чтобы красоты в мире становилось больше. Нашел самую красивую женщину в мире, на которой женился.

      – Но, кажется,