Челноки. Роман. Александр Гусаров

Тот, что был постарше, как только показались пригороды, стал внушать приятелю:

      – Ты здесь в городе житейскими проблемами не парься. Личные заморочки никого интересовать не будут. Это тебе не в деревне на свежем воздухе отъедаться, злых людей много и их не видать. Поначалу все на одно лицо. Настороже всегда надо быть, как бы не обдурили. Люди здеся как гуси – в любой момент ущипнуть могут. Думать надо, как лучше устроиться. Хитрить, уступать, на рожон не лезть, особенно на начальство. Тогда заживёшь неплохо. Кое-кто не выдерживает и назад в деревню прёться. Витька Клещ вон назад вернулся, а в деревне чё, только бухать.

      Молодой парень со светлой челкой отмалчивался и улыбался, с любопытством оглядывая заводские корпуса, каменные изваяния памятников, блестевшие витрины магазинов. Лишь однажды уронил в ответ своему наставнику:

      – Поглядим.

      Этим молчанием он был Насте куда симпатичнее первого деревенского философа, видимо уже в избытке хлебнувшего непростых городских проблем.

      «С чего это надо всем угождать, приспосабливаться, а чтобы своей жизнью-то не жить», – думала она. Для неё, не смотря на все недостатки, это всё равно был родной город.

      На автовокзале ждал неприятный сюрприз – мама её не встретила. С мечтой о том, чтобы принять ванну тоже пришлось расстаться. В чугунной эмалированной посудине возвышался бидон с брагой.

      «Опять за старое взялась», – подумала она.

      Мать подрабатывала на выгонке самогона. Продажей занималась тётя Клава из квартиры этажом выше. Валентина Прокофьевна отвечала за изготовление. После того как брага в молочном бидоне поспевала, на кухне начинал работать минизавод. Бидон водружался на газовую плиту, его окружали трубки и змеевики. Всё скворчало и бурлило, а в стеклянную трехлитровую банку по капле стекала прозрачная горячительная жидкость. Далее шёл процесс по устранению специфического запаха. В дело шла марганцовка и специально изготовленные фильтры.

      Противостоять этому Настя никак не могла. Об отказе от дополнительного дохода не могло быть и речи. Спорить на эту тему с Валентиной Прокофьевной было то же самое, что пытаться пройти через железобетонную стену или требовать жалобную книгу в магазине.

      Но когда мать вернулась с работы, ей всё-таки удалось принять ванну. Они с огромными усилиями вытащили на время из ванны бидон, и Настя понежилась в горячей воде. Вспомнив детство, она даже попускала кораблики.

      Её сразу же завертела круговерть дел и забот, надо было готовиться к занятиям. И вот уже, словно лёгкой простудой зазнобило первым сентября, а дальше – больше. Она с головою ушла в учёбу, окружив себя грудами учебников и исписанными от корки до корки конспектами.

      …Однажды после лекций она вышла из учебного корпуса и увидела на широкой аллее Валеру. На нём были костюм чёрного цвета с отглаженными брюками, белая рубашка и галстук. Начищенные полуботинки сияли в лучах солнца. В этот день оно отчего-то