Русская наследница. Алина Знаменская

него появились деньги. Работы он не чурался. Набить морду кому скажут – это разве работа? Так, развлечение. Да еще деньги платят. Катю он в подробности своей «службы» не посвящал, но баловать – баловал. Если она чего-то просила – не отказывал. И преданность ее ценил. Не каждая бы пошла на конфликт с предками и ушла бы из трехкомнатной квартиры жить в общагу ради парня, который ей ничего не обещает. А Катя сделала это. И работать была вынуждена устроиться воспитательницей в этом же общежитии, хотя имела модную сейчас профессию бухгалтера. Виктора такой расклад вполне устраивал. В любое время место для интимных встреч готово, не надо голову ломать – где? А устройся она бухгалтером в какую-нибудь фирму – тут же почувствует самостоятельность, начнет расти по службе, у нее появятся свои деньги… Это ни к чему. Пашкину нравилось, что Катя от него зависит. Нравилась ее детская радость, когда он приносил шикарный торт или дорогие конфеты. Он чувствовал себя королем, пришедшим тайно на свидание к белошвейке. Кого он собирался сделать своей королевой? Эти мысли его тогда не занимали. Конечно, у него все это время были и другие женщины. А как же? Но они приходили в его жизнь и уходили, а Катя оставалась. Почему? Он и сам не раз задавал себе этот вопрос. Почему он всегда возвращался к ней? А шут знает… Может, любовь? Правда, вопрос, почему Катя все это время ждала его и все прощала, как-то не приходил ему в голову. Так уж она, Катя, была устроена. И иначе быть не могло. Последняя отлучка, правда, несколько затянулась. Он ездил в Сочи с женой одного из местных номенклатурщиков, Лилей.

      Лиля оказалась не чужда авантюрности и была на редкость азартна.

      Они носились по ночным барам, играли в рулетку… Впрочем, играли во все азартные игры, которые предлагал отдыхающим этот благословенный город. Даже ночью в отеле, после горячих мгновений запретной любви, Лиля вытягивала из-под подушки колоду карт и хитро щурилась на своего любовника. Друг с другом они тоже играли на деньги. Такие короткие, но брызжущие страстью и риском романы очень будоражили кровь. После вояжа с Лилей Виктору непросто было вернуться на прежние рельсы, и он некоторое время продолжал по инерции гудеть уже в городе, оттягивая возвращение к Кате. А то, что он рано или поздно вернется, для него было ясно как день. Само собой разумелось. Этот факт даже как-то грел его, придавая его разухабистой жизни оттенок некоторой стабильности. Пожалуй, не попадалось ему в женщинах столь удачного сочетания женских качеств. Катя не была капризной и взбалмошной, хотя могла бы, поскольку внешность имела подходящую. То есть не была дурнушкой, толстушкой и простушкой. Такие в представлении Виктора права на капризы и другие дамские премудрости не имеют. Так вот – Катя не относилась ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим. Она не отличалась азартностью и непредсказуемостью, как, например, Лиля, но какая-то невидимая пружина в ней существовала. Она, эта пружина, не торчала наружу, но предполагалась. И он, Виктор, наличие пружины чувствовал и старался не закручивать сей механизм до предела. Другими словами, старался