Алые узоры. Надежда Орлова

слух резануло влажным шлепком открытых ран о поверхность стола, и процесс повторился в точности. От ног к животу, груди, до шеи, создавал он паутину обрекающего узора. Закончил рисунок и снова вошел в меня. Жесткие толчки добавили к боли ядовитые искры: мое тело стремилось ответить! Распятая на жертвенном алтаре самость наблюдала за безупречно-сосредоточенным лицом и задыхалась. Мучительно. Бесконечно.

      Но когда-то все должно заканчиваться. Сквозь пелену безумия пробилась догадка – ритуал подходит к финалу. Я чувствовала себя узором кровавых символов. Их ужасное предназначение не явилось секретом: проклятье на вечные муки в этом мире и отказ душе в мире ином.

      – Своим могуществом повелеваю над жизнью и смертью! Проклинаю!

      Раскинутые руки, запрокинутое лицо, властный голос. Аутодафе окружило дикое пламя. Пролитое сегодня алое море закружилось в воздухе. Перемешанные с еще человеческой кровью, не-живые семя и кровь поставили точку на судьбе восемнадцатилетней аристократки. Что-то происходило со мной, во мне… Пик боли и одновременно… черный экстаз охватили истерзанное тело. Сознание же воспарило в сияющую, разлагающую на молекулы Тьму…

      Я очнулась, если позволительно так окрестить то состояние, на руинах родового поместья. Обнаженное тело было беспомощным, но живым и полностью здоровым… Не считая узора кошмарного заклятья, от пальцев ног до мочек ушей. Тонкие линии цвета свежей крови, богопротивный смысл. Четкое, бесспорное знание – чтобы ни случилось, мне уже не удастся умереть. Никогда.

      Стояла середина пасмурного, холодного дня, небо затянуто облаками. Но даже слабый солнечный свет причинял жгучую боль. Хотя, после ужаса ночи, эта боль казалась такой никчемной… Я осталась одна.

      Стая воронов криками засвидетельствовала пробуждение нового существа. Потерявшего способность и думать, и кричать, и плакать… Безумие затмило и горе и радость. Впрочем, для радости причины отсутствовали. Тот факт, что я до сих пор есть, внушал скорее ужас, нежели энтузиазм. И я поползла, стремясь убраться из проклятого ныне места, где закончилась жизнь. А вместо нее началось…

      В таком виде меня и нашли.

      Кто-то, не дождался возвращения близких, обратился к властям. Прибыли военные и впали в шок от увиденного. Они пытались выяснить, кто я такая, но наткнулись на глухую стену – я не реагировала. Единственная выжившая… Напуганные, они спешили установить или хоть придумать жизнеспособную версию катастрофы. А лучше – замять загадочную историю. Чиновничьи кабинеты осадили родственники, требуя искать тела, причины, мстить… Никто не предъявил описаний, под которые я бы подходила, не пытался меня забрать. «Неопознанную жертву событий» отправили в клинику для душевнобольных. А пока длилось выяснение обстоятельств, выдвигались абсурдные предположения и складывались легенды, клиника сгорела. За ней – вторая…

      И вот уже девятнадцать лет у меня нет ни имени, ни дома, ни веры. Участие безмолвной сумасшедшей