Без ума от тебя. Дана Рейнхардт

лет жизни в Лос-Анджелесе я ни разу не ездил на автобусе. И пока я ждал Мэгги, мне стало ясно почему: за сорок пять минут, проведенных мной на остановке, автобус так и не пришел.

      Когда на улицу начала вываливаться толпа, я принялся искать Мэгги. Людей было много, я встал на лавку, чтобы лучше видеть, и в конце концов заметил их, плечом к плечу, все еще улыбавшихся после какой-то шутки: Мэгги, Уилла и Люка.

      Я не стал их звать. Не знаю, почему меня так задело, что Мэгги промолчала о том, что на шоу они собираются все вместе. Обычно они все делали вместе, пока я проводил время с Пенни. Но Пенни я потерял, и теперь до меня начинало доходить, что дружбу я тоже теряю. Я испортил все.

      Я смотрел, как ребята садятся в машину Уилла – он бы легко сошел за рок-звезду, потому что удача всегда была на его стороне, – и уезжают.

      Я сел на лавку. Я не знал, довезет ли меня автобус, который так и не приехал, до района, где я жил, но я дал ему еще пятнадцать минут и, когда он не появился, достал телефон и позвонил маме.

      Не буду врать – я думал позвонить Пенни. После всего, через что мы прошли, разве могла она бросить меня на автобусной остановке на углу Ла Сьенега и Оквуд в десять вечера? Но я не стал ей звонить, потому что хотел, чтобы она думала, будто я где-то развлекаюсь, забыв о ней, и, может, даже с другой девушкой.

      – Привет, милый!

      – Привет, мам!

      – Ты в порядке?

      – Ты не могла бы меня забрать?

      – А где Пенни?

      – Долгая история. Ты можешь приехать?

      – Конечно.

      Глава пятая

      После моего рассказа во время поездки мама испекла на завтрак блины. Блины, для которых она сама разделяла яйца и взбивала белки, а не пользовалась готовой смесью.

      – О-о, домашние блины, – сказал Леонард. – По какому случаю?

      – Все нормально, Леонард, – усмехнулся я. – Не делай вид, что не знаешь. Мама наверняка рассказала тебе, и я не против. Со мной все в порядке.

      – Мама рассказала папе что? – спросила Натали.

      Я посмотрел на нее. От Леонарда она унаследовала темные волосы и самые большие карие глаза, какие я только видел. Никаких скандинавских проклятий. На ней все еще была полосатая пижама с закрытыми ступнями. Я завидовал ее пижаме. Насколько же проще быть восьмилеткой.

      – Дело в том, Нат, – сказал я и накрыл ее руку своей, – что мы с Пенни расстались.

      Девчушка прикрыла рот ладошкой:

      – Нет! – Ее глаза наполнились слезами. – Нет! Нет, нет, нет!

      – Ничего, малышка. Правда. Я в порядке. Видишь? – Я взял руку сестренки и положил себе на лоб. – Температуры нет. – Потом постучал ее пальцами по своей груди. – Ничего не болит. – Я улыбнулся, надеясь, что это выглядит искренне. – Все хорошо.

      – Но… Пенни была такой милой. Такой красивой.

      – Да, Пенни была такой. И все еще есть.

      – Нет, она не милая, раз тебя бросила.

      – Почему ты думаешь, что это не я ее бросил?

      Натали посмотрела на меня так, словно я был полным идиотом:

      – Ты бы никогда этого не сделал.

      – Верно, – со вздохом согласился я.

      Мы