Безумное танго. Елена Арсеньева

оказывается, никогда в жизни не видел такой красивой женщины, с такими нежными светлыми кудряшками и зелеными глазами – будто молодые листики, и с таким задорным носиком, и прекрасным большим ртом, который ему сразу захотелось поцеловать…

      Выслушав этот букет комплиментов, Надя смущенно опустила глаза, сама не зная, смеяться ей или плакать. Потому что волосинок – тонких, легоньких, бесцветных – на ее голове было раз-два и обчелся, а то, что днями приходилось стоять в шапке или в теплой оренбургской шали, отнюдь не способствовало их росту. И глаза у нее были так себе – маленькие, узенькие, не то что у Рашида. Реснички – да их днем с огнем не сыщешь! Рот был слишком велик для маленького малокровного личика и, честно сказать, делал Надю похожей на лягушку – увы, не на Царевну!.. И тогда, и потом – все время ей казалось, будто Рашид, с восхищением устремляя к ней свои дивные глаза, видит вовсе не Надю Рогозину, а кого-то совсем другого: молодку с волной буйных кудрей, с колдовским блеском зеленых глаз и со ртом, зовущим к поцелуям…

      И сейчас, стоя перед ним и жалко, некрасиво плача, она словно бы хоронила это прелестное существо, словно бы себя хоронила – ту, какой ее никто не видел, не мог увидеть, а вот Рашид с этой своей безумной любовью с первого взгляда – смог, рассмотрел под лягушечьей кожей Царевну, но теперь… что же теперь? Неужели опять придется напялить на себя скользкую, холодную кожу – и все из-за того, что его матери непременно захотелось женить сына на нераспочатой дурочке?!

      И, главное, как будто она раньше не видела, к чему дело идет! Ведь Рашид наотрез отказался спать с Надей, хотя она не раз и не два недвусмысленно заявляла, что не прочь. Он с первой минуты хотел на ней жениться, для него она была – белая голубица, невинная девица, одна-единственная, желанная… А его мать, хитрая, черномазая, усатая, не противилась сыну нарочно, не желая восстанавливать его против себя, но в последнюю минуту, когда совсем уже дело было слажено, вдруг заявила: женишься на неверной только через мой труп, если она – не невинная девушка! У нее, мол, должна быть справка от гинеколога, да еще потом какие-то там родственницы должны удостоверить девичество, осмотрев невесту накануне брачной ночи, ну а после требовалось, само собой, предъявить девственную кровь на простыне.

      Вот поганка! Как будто можно остаться девственницей в сорок-то лет, да еще на Мытном рынке! Нет, ну в самом деле: хоть иди да зашивайся. Только знать бы, куда идти…

      – Надечка… – нерешительно шепнул в самое ухо Рашид, и от его ласкового голоса, от жаркого дыхания у нее подкосились ноги, а к горлу подкатил новый приступ рыданий: да неужели, неужели придется с ним расстаться?! – Надечка, ты не сердись на мать, она воспитана в своих правилах, и ей главное, чтобы эти правила были соблюдены. Понимаешь, она ведь не хочет, чтобы мы с тобой расстались, ты ей очень нравишься, она говорит, что мне с моим характером как раз и нужна такая женщина, чтоб держала меня в руках. Как бы вторая мать…

      Надя скрипнула зубами. Вот старая сука, ну не могла