Сожженные цветы. Яна Розова

налила борщ в тарелку, положила сметану.

      – Ладно, поздно уже, пойду я.

      – Спасибо тебе и за борщ, и за разговор, – сказал он.

      Он предложил было проводить гостью, но она отказалась, снова сославшись на состояние его здоровья. На прощание Виталий сказал:

      – В следующее воскресенье встретимся в церкви, да?

      – Да, у тебя телефон есть?

      – Нет.

      – Ладно, запиши мой номер, вдруг что-нибудь понадобится!

      Он записал. Ира вышла на улицу. Ну что же это так пахнет вечерами весенними? Еще ничего не цветет, еще только снег сошел, а воздух – будто молодое вино!

      На неделе Виталий не позвонил, но Ира и не ждала. Она действительно дала свой номер только на крайний случай. Если бы он все-таки позвонил и стал болтать о ерунде, ее бы это неприятно удивило.

      В воскресенье утром снова похолодало и выпал снег. Несмотря на его пушистую трогательную белизну, он никого не обрадовал – всем хотелось тепла.

      В церковь Ира прибежала замерзшая, румяная и оживленная. Виталий уже был там. Они сдержанно поздоровались и всю службу молча стояли рядом. Ира постаралась стать так, чтобы отец Сергий не догадался об их знакомстве.

      Виталий снова был бледен, и глаза его казались больными, но не кашлял, стоял очень тихо, дышал ровно. Прислушиваясь к его дыханию, Ира пропустила всю службу.

      После причастия, а это в православном каноне мероприятие не быстрое, усталые, они вышли на воздух.

      – Хотите есть? – спросил Виталий. – Хочу угостить вас постной выпечкой. У нас на заводе в столовке одна повариха готовит булочки для постящихся. Вкусные!

      – Булочки? Ужасно хочу!

      К его дому пошли пешком. Теперь они стали много ближе: в реке диалогов обнаружились холодные и теплые течения, подводные камни, водовороты и водопады. Говорить хотелось бесконечно.

      – Ира, а у тебя много друзей?

      – Было много. – Ей не хотелось вспоминать грустное. – Теперь почти не общаемся. А что?

      – Нет, ничего. Только попросить хотел…

      – Что?

      – Не говори обо мне никому, ладно? У меня такое прошлое, что самому с собой общаться противно. Обещаешь?

      Представить себе, с кем бы она могла обсудить свои отношения с бывшим вором и туберкулезником, Ира не смогла. Даже отцу Сергию не доверилась бы – он решит, что она легкомысленная финтифлюшка, мающаяся дурью: в монастырь или на свидание?

      – Хорошо, если так хочешь.

      – Спасибо.

* * *

      С этого последнего воскресенья жизнь Иры круто переменилась: у нее был Виталий. За самое короткое время он сумел проникнуть в ее жизнь настолько глубоко, что без него не мыслился ни один шаг. При этом их чувства еще не переросли дружбу, о взаимном влечении они молчали.

      Они старались видеться как можно чаще. В понедельник вместе ужинали, снова у Виталия. Во вторник Виталий взял отгул, а у Иры был всего один урок, и после него они поехали на кладбище. Ира проведала своих, а Виталий показал неухоженные могилы матери, жены и ее ребенка. Ира решила про себя, что, как только потеплеет,