Холодные звезды (сборник). Сергей Лукьяненко

этапе, – сказал Данилов.

      Ему явно было неудобно.

      – А на меня не найдется воротничка, Машенька? – спросил дед.

      – Излишне. Просто не пытайся нас коснуться.

      Рептилоид со старческим кряхтением пошел за Даниловым. На миг обернулся, сказал:

      – Когда же я в тебе ошибся, девочка?…

      Маша его слова проигнорировала.

      Так мы и двинулись к ангару. Впереди Данилов, затем мы с рептилоидом, за нами Маша и молодой офицер. Я заметил, что все они были вооружены парализаторами. То ли успели перезарядить, то ли не такая уж это редкость.

      В коридоре и в лестничном стволе никого не оказалось. Наверное, специально очистили проход. Мы поднимались по узкой лестнице, винтом стелящейся по шахте, тело становилось все легче, движения обретали плавность.

      – Если ты хотел их обмануть и убежать, то теперь это исключено, – сказал рептилоид. Кажется, именно рептилоид.

      – Дед, – позвал я.

      – Что, Петя?

      – А ты как думаешь, чего я хочу?

      – Боюсь предположить.

      Понятно.

      Нет, конечно, уйти я смогу. Очень даже запросто. За пять секунд скаут разнесет ангар и уйдет в гиперпространство. Ну а затем… что ж, после моей гибели он, вероятнее всего, вернется к геометрам. Только это уже будет напоминать месть ради мести. Причем самоубийственную.

      Идущий впереди Данилов обернулся:

      – Петр… только не глупи, а?

      Я скосил глаза на мигающий под подбородком огонек и промолчал.

      – По-дурацки получается… – тихо сказал Данилов. – Времени нет. Сели бы, поговорили, выпили по рюмке… и разобрались бы. Всегда не хватает времени.

      Он оттолкнулся от ступенек – гравитации уже почти не было, взмыл к потолку, открыл люк в ангар. И я – совершенно автоматически – прыгнул следом.

      Лампочка на ошейнике загорелась ровным красным светом, запищал зуммер.

      Я даже не успел испугаться. Воедино слились Машин крик: «Балбес!» и крепкий мат посмотревшего вниз Данилова. В следующее мгновение он приложил меня ногой по плечу, и я полетел назад. Судорожно вцепился в какую-то ступеньку, повис, прижимаясь к ней.

      Зуммер стих, лампочка вновь замигала ровно. Маша держалась рядом, лицо у нее было белое. Офицер сжимал парализатор, словно не понимая, что стрелять-то не надо.

      – Что ты творишь, что ты творишь, Петя! – дрожащим голосом сказала Маша.

      Хотелось верить, что она напугана перспективой моей смерти, а не срывом операции.

      – Забыл, – честно признался я. – Забыл я.

      Болело плечо и отбитые о ступеньки ребра. Оторвавшись от лестницы, я повис в воздухе, удерживая на одной руке целых полкило своего веса.

      – Я же не могу отменить взрыв! – Маша потрясла пультом. – Понимаешь?

      Еще бы. Что тут непонятного? Я с трудом вытащил пальцы из-под ошейника – оказывается, совершенно машинально я просунул свободную руку под кольцо, словно пытаясь прикрыть шею.

      – Медленно и спокойно! – уже понижая тон, сказала Маша. – Давай…

      Вслед