Yes, Boss. Лора Вайс

как Леша отправляет задание архитектору, принимается за текущий проект. Но я тут смолчать уже никак не могу. Безусловно, в компании трудятся профессионалы высшего класса, однако в каждом их проекте прослеживается темнота и уныние. Нам еще в институте рассказывали о методах давления на общество через дизайн и архитектуру. Не зря же товарищ Хрущев понастроил одинаковых коробок серого цвета. Так и здесь, люди должны хотеть идти на работу, хотеть работать, а глядя на такие решения хочется одного – как максимум выпрыгнуть из окна, как минимум тихо ненавидеть каждый прожитый день, своих коллег и начальство заодно.

      – Какой кошмар, – захожу за спинку его кресла и всматриваюсь в детали будущего интерьера.

      – Что не так? – сжимает мышку, отчего та бедная скрипит.

      – Ну, если это решение для бюро ритуальных услуг, то да, все прекрасно. В любом другом случае не дизайн-проект, а страсть господняя.

      – Хм, – ехидно усмехается, – розовенького не хватает?

      – Отнюдь, – и присаживаюсь на край стола Хмурого. – Элементарно света не хватает, теплоты, легкости. Зачем столько черного, серого?

      – Таковы были пожелания заказчика.

      – Да ладно.

      – Так, Белова! Ты тут и дня не отработала, а уже лезешь со своими ценными советами. Проект на финальной стадии. Заказчик уже одобрил, разве что попросил внести некоторые корректировки. Дальше отправляем на исполнение. И слезь с моего стола. Здесь тебе не кабинет Архипова.

      – Вот о том и речь! – всплескиваю руками. – Даже он! Даже ОН был не против, а ты… фу, Леша Лешевич, вот, фу таким быть. А это, – тычу пальцем в монитор, – убожество! Кто только главный дизайнер? Наверняка бедолага в затяжной депрессии.

      – Главный дизайнер я, – цедит сквозь зубы.

      – У-у-у-у, как все запущено, Леша, – кладу руку ему на плечо, отчего Хмурая Бровь дергается, словно его током шибануло.

      – Давай без рук, Валентина. Здесь офис, а не…

      – Здесь в первую очередь люди, Леша Лешевич, в любом офисе главные – это люди. И ты человек, которому всего тридцать лет, а ведешь себя как брюзжащий старикан.

      – Господи, остановите землю, я сойду, – прикрывает глаза. – Меня ждут двадцать девять дней сущего Ада.

      – Или Рая, – спрыгиваю со стола, – тут многое зависит от самонастроя. Настроишься на Ад, будет тебе Ад, настроишься на Рай, в общем, ты понял.

      Спустя еще два часа за окном уже темным-темно, а ветер гонит мелкие снежинки, те прилипают к стеклам и тут же тают. Красивый вид открывается с высоты двадцать первого этажа. Чего только стоят пробки на дорогах, что в одну сторону тянутся белой полосой, в другую – красной. Игра на контрасте.

      – До метро подбросишь? – достаю из шкафа свою белую шубку из овчины.

      – Ну, да, – поднимается, растирает шею. Хорош, однозначно хорош, без костюма наверно так и вовсе само совершенство.

      – Спасибо, – закидываю за плечо рюкзак.

      Мы покидаем кабинет, прощаемся с теми, кто еще на местах, причем по моей инициативе, после чего идем к лифтам и спускаемся на подземный паркинг. А у Хмурой Брови