Дом правительства. Сага о русской революции. Книга первая. В пути. Юрий Слёзкин

забеспокоился: «Вот что, останьтесь здесь или как хотите, а я пойду и буду в гостинице через… Ну, словом, скоро»[137].

      Девушку звали Мария Денисова, но Маяковский назвал ее Джиокондой. Ей было двадцать лет. Она выросла в Харькове, переехала к старшей сестре в Одессу и вскоре бросила гимназию ради занятий скульптурой в художественной студии[138].

      На следующий день все трое футуристов были приглашены на обед в доме сестры Денисовой. Как рассказывал Каменский:

      Обед у Джиоконды превратился в поэтическое торжество: мы почти все время читали стихи, говорили какие-то особенные праздничные вещи.

      Володя был в ударе. Его остроты могли рассмешить памятник герцогу Ришелье. Он говорил много, умно и весело. Читал он в этот вечер незабываемо.

      Вернувшись домой, в гостиницу, мы долго не могли успокоиться от огромного впечатления, которое произвела на нас Мария Александровна.

      Бурлюк глубокомысленно молчал, наблюдая за Володей, который нервно шагал по комнате, не зная, как быть, что предпринять дальше, куда деться с этой вдруг нахлынувшей любовью.

      Впервые в жизни познавший это громадное чувство, он метался из угла в угол и вопрошающе твердил вполголоса:

      – Что делать? Как быть? Написать письмо? Но это не глупо?.. «Я вас люблю. Чего же боле…»[139]

      Он назвал свое письмо «Тринадцатый апостол», но цензор воспротивился, и он переименовал его в «Облако в штанах». Адресатом был, среди прочих, Бог; предметом – конец любви и конец света.

      Владимир Маяковский

      Мария Денисова

      В последний день пребывания Маяковского в Одессе Мария обещала прийти к нему в гостиницу. Через два дня, в поезде между Николаевом и Кишиневом, он начал декламировать[140]:

      Вы думаете, это бредит малярия?

      Это было,

      было в Одессе.

      «Приду в четыре», – сказала Мария.

      Восемь.

      Девять.

      Десять.

      Она пришла после полуночи, по следам десятка лихорадочных строф.

      Вошла ты,

      резкая, как «нате!»,

      муча перчатки замш,

      сказала:

      «Знаете –

      я выхожу замуж».

      Что ж, выходи́те.

      Ничего.

      Покреплюсь.

      Видите – спокоен как!

      Как пульс

      покойника.

      Помните?

      Вы говорили:

      «Джек Лондон,

      деньги,

      любовь,

      страсть», –

      а я одно видел:

      вы – Джиоконда,

      которую надо украсть!

      И украли.

      Он не простит. «Помните! Погибла Помпея, когда раздразнили Везувий!» Подобно Свердлову и Осинскому, Маяковский не сомневался, что следом за ним идут землетрясения, глады и смятения, и предаст брат брата на смерть,

137

А. Михайлов, Жизнь Маяковского. Я свое земное не дожил (М.: Центрполиграф, 2001), с. 121; В. Каменский, Жизнь с Маяковским (Munich: Wilhelm Fink Verlag, 1974 [репринт московского издания 1940 года]), с. 83–84.

138

Михайлов, Жизнь, c. 125; Н. Зайнуллина, Кто вдохновил Маяковского на «Облако в штанах»? «Вечерний Харьков», 11 января 2008, http://www.vecherniy.kharkov.ua/news/18715

139

Каменский, Жизнь, с. 88–89.

140

Там же, с. 97–99.