Розы и тлен. Кэт Ховард

должное, нам тут же открылись трещины в ее совершенном фасаде, а вместе с ними появились трещины и в наших душах.

      Когда вы уезжаете куда-то, чтобы побыть наедине со своим искусством, могут возникнуть проблемы. Во всем мире тогда не существует ничего, кроме вас и вашего творчества. Для некоторых людей подобное уединение становится той самой бездной, о которой говорят, что чем больше ты всматриваешься в нее, тем больше она начинает всматриваться в тебя. О таких вещах не сообщалось в рекламных материалах, но каждый год бывали случаи, когда некоторые из обитателей «Мелеты» покидали ее раньше срока. Так случилось и в нашей смене. В начале октября общину покинул один из художников.

      – Я лично не была с ним знакома, – сказала мне Марин. – Но Эли, девушка, студия которой находится рядом с моей, жила в том же доме, что и этот художник, и она рассказала мне, что он, якобы, целых три дня как безумный бродил по округе, не ел, не мылся, не спал и все такое. Потом вернулся в свою комнату, сложил все свои вещи кроме красок, холстов и прочих принадлежностей, и объявил во всеуслышание, что он ничтожный человек, недостойный своей музы.

      – Своей музы? – переспросила я, тряхнув головой от удивления. – Как странно.

      – А вот тут начинается самое интересное, – сказала Марин, прислонясь к перилам лестницы, ведущей на террасу. Утро было в разгаре, и солнечные лучи заливали все вокруг золотым светом. – Потому что, судя по всему, эта самая его муза была не просто метафорой. Эли сказала, что какая-то женщина, по ее словам, роскошная красавица с внешностью супермодели, постоянно наносила ему визиты, причем могла заявиться в любое время дня и ночи. И у них недавно произошла ссора, причем, весьма громкая. Эли слышала, как она кричала, что его картинки не имеют для нее значения, как и он сам. И обозвала его никчемным человеком и жалкой посредственностью.

      – Обалдеть! – сказала я.

      – Да уж. С другой стороны, если ты уезжаешь отсюда потому только, что твоя подружка назвала тебя бездарностью, то, в любом случае, вряд ли тебе удастся сделать карьеру. Я имею в виду, как можно достичь такого уровня мастерства, что тебя приглашают в «Мелету», и при этом не научиться посылать куда подальше тех, кто в тебе сомневается? Но, может, он живет в волшебном мире, где не бывает отказов и отрицательных отзывов. – Она осуждающе покачала головой.

      – Скорее, это именно второй вариант, – заметила я. – Для тех из нас, кто не завязан на прослушивания и пробы, работает по собственному графику, когда хочет, и не должен посещать репетиции и танцевальные классы, «Мелета», наверное, и есть первая возможность подумать о том, насколько они хороши. И насколько много нам всем придется трудиться, чтобы стать теми, кем мы хотим стать. В том случае, конечно, если мы вообще собираемся усердно трудиться.

      Может, – продолжила я после паузы, – кто-то впервые в жизни сказал этому художнику, что он вовсе не является современным Микеланджело, а он не смог пережить критики в свой адрес. Знаешь, как это бывает – ты вдруг осознаешь, что ты не само совершенство, и вместо того, чтобы искать