Мертвый сезон в агентстве «Глория». Фридрих Незнанский

Борисович, глаз-ватерпас.

      — А поконкретнее нельзя?

      — При штабе девятнадцатого танкового корпуса. В котором, между прочим, служил тогда и подполковник Николай Андреевич Бояров. — Костя улыбнулся хитровато.

      — И тоже при штабе?

      — Нет. Этот боевой офицер.

      — Выходит, Бояров и Комар — старые знакомые?

      — А вот уж чего не знаю, того не знаю.

      — Я пошел?

      — Шагай, шагай... Денька через два — максимум три буду ожидать тебя с нетерпением.

      В дверях Александр обернулся:

      — В каких пределах я могу сообщить своей команде суть нашего с тобой разговора?

      — В пределах нормы.

      — А Кроту?

      — Ну начнем с того, что его еще надо достать. А потом, Кроту... Тьфу, будь ты неладен! Я не исключаю, что Кротов может знать куда больше моего.

      — Почему?

      — Ты же только что сам сказал, что он хорошо знает братьев Аракелянов! Или ты уже забыл о своем задании? Напомнить?

      Турецкий улыбнулся, махнул рукой и закрыл за собой дверь...

      2

      Начальника МУРа Вячеслава Ивановича Грязнова на месте не оказалось. Секретарша его Людмила Ивановна сказала лишь доверительно — она-то знала о приятельских отношениях своего шефа с Турецким, — что Вячеслава Ивановича нынче словно ветром сдуло: улетел, ничего не сказал, видать, где-то чепэ.

      Александр поблагодарил, положил трубку и подумал, что, по идее, и ему самому следовало бы прямо сейчас смотаться в «Метрополь». Но с другой стороны, там уже Славка, а он ничего стоящего внимания не пропустит.

      Кроме того, надо было обдумать разговор с Костей. А для этой цели, то бишь процесса обдумывания, Александр включил электрочайник. После Костиного чая захотелось привычного крепчайшего кофе. Вот и кружка большая и чистая под рукой, и «Нескафе-классик» в красивой дорогой банке. Но едва зашумела вода, зазвонил телефон. Турецкий чертыхнулся, однако трубку поднял.

      — Добрый день, Александр Борисович!

      — О, старый друг! — обрадовался Турецкий. — Здравствуй Алексей Петрович, дорогой! Какими судьбами?

      — Мне позвонил Константин Дмитриевич.

      — Сказал, что по моей просьбе? — засмеялся Турецкий.

      — Не сказал, но я и сам понял, когда услышал, о ком речь. А ты сам не мог позвонить, что ли?

      — Ты, Алексей Петрович, человек занятой, а дело серьезное, да и замгенпрокурора — все-таки замгенпрокурора! — засмеялся Турецкий.

      — Но тебе же известно, что для тебя у меня всегда найдется свободная минутка. Тем более что я в настоящий момент в отпуске.

      — Прекрасно! Так, может, мы...

      — Подъезжай ко мне. Адрес, надеюсь, не забыл?

      — Когда удобно?

      — Да прямо хоть сейчас... Нижний код — сто шестьдесят три.

      Обдумывать разговор пришлось по дороге.

      Как понял Турецкий, лишь убийство Левона Аракеляна — причем, довольно странное все-таки: туловище отдельно, голова сбоку — дало повод генералу Федеральной службы безопасности Сергею Ивановичу Федоскину раскрыть