Властелин Колец. Джон Роналд Руэл Толкин

своего детища, когда вновь начал набирать силу.

      – Голлум! – закричал Фродо. – Неужели это был Голлум? Ты имеешь в виду то самое существо, с которым встретился Бильбо? Какая отвратительная история!

      – Скорее печальная, – вздохнул волшебник. – Героем ее мог бы стать и кто-нибудь другой. Например, кто-нибудь из хоббитов…

      – Не верю, что Голлум в родстве с хоббитами, хоть бы и в отдаленном! – с жаром запротестовал Фродо. – Что за безобразные выдумки!

      – И все же это не выдумки, – возразил Гэндальф. – Уж о чем, о чем, а о хоббичьих прапрадедах я осведомлен получше вас, хоббитов. Даже из рассказа Бильбо можно догадаться, что Голлум сродни вам. У них двоих оказалось очень много общего – и в воспитании, и в самом образе мыслей. Они поняли друг друга с полуслова – по крайней мере, куда быстрее, чем хоббит или Голлум поняли бы гнома, орка или эльфа. Даже загадки они знали одни и те же, если не ходить далеко за примерами.

      – Загадки – да, – неохотно признал Фродо. – Но загадки загадывают не только хоббиты, много кто, и загадки у всех похожи. Зато хоббиты всегда играют честно. А Голлум сразу решил надуть Бильбо. Он надеялся усыпить его бдительность, чтобы потом взять голыми руками. Об заклад побьюсь, что он просто хотел потешиться: выиграет – добыча сама в руки идет, проиграет – разницы никакой.

      – Боюсь, так оно и было, – согласился Гэндальф. – Но ты кое-что упустил. Даже в его душе оставались уголки, куда порча еще не добралась. Он оказался крепкого десятка. Чем не хоббит? Даже Мудрые не могли бы такого предположить. Голлум не окончательно подпал под власть Кольца, в глубине души у него оставался уголок, куда Кольцо еще не дотянулось, и сквозь эти глубинные отдушины в его сознание, как в темную пещеру, просачивался слабый свет – свет прошлого. Думаю, Голлуму было приятно снова услышать приветливый голос, разбудивший в нем память о ветре, деревьях, солнечных зайчиках на траве и прочих забытых радостях. От этого, конечно, другая, темная часть его существа под конец только сильнее разъярилась⁸⁷. И так будет всегда, если не взять над ней верх, если не вылечить эту болезнь окончательно. – Гэндальф тяжело вздохнул. – Увы! Уповать на это почти не приходится. Правда, я не зря сказал «почти». Конечно, он владел Кольцом так долго, что без него себя не мыслит, но проблеск надежды все-таки есть. Дело в том, что пользовался он своим «сокровищем» очень редко: среди черной подгорной тьмы необходимости в этом не было. Совершенно очевидно, что «выцвести» он не успел. Исхудал – да, но все-таки остался достаточно крепким. И все же Кольцо не теряло времени даром – оно грызло его разум день и ночь, и пытка стала под конец невыносимой. «Вековые тайны», якобы скрытые под корнями гор, обернулись черной пустотой: там нечего было разнюхивать, нечего искать – только и дел, что грызть схваченную исподтишка добычу и перебирать в памяти былые обиды. Голлум влачил жалкую, совершенно безрадостную жизнь. Тьму он ненавидел, света не переносил, а в итоге проклял все на свете, и Кольцо – в первую очередь.

      – То