Я просто хочу жить. Эльвина Кросс

ь на краю моста и не старался бы найти в себе силы спрыгнуть.

      Александр Тихонов был на этом мосту не в первый раз, но причина была всё та же. Свести счёты с жизнью. Сегодня он был настроен как никогда решительно, но вот что-то останавливало его сделать этот шаг. Проклятые осыпающиеся камни и мысли об их беззаботном существовании. У смертников вообще не должно быть никаких мыслей, только желание, чтобы всё закончилось.

      Были ли у него веские причины? Никто не может судить другого, пока не окажется в его шкуре, то есть никогда. А какие могут быть действительно причины на такой поступок? Неразделённая любовь на первом месте. Дальше смертельная болезнь, нежелание загибаться в палате и как следствие эвтаназия. Дальше в списке долги и отсутствие денег. Возможно, просто обида на этот мир. Ничего из этого не присуще этому неуверенному суициднику, стоящему на самом краю.

      Одиночество. Наверняка, каждый человек кое-что об этом знает и не понаслышке. Кое-что. День одиночества, неделя, а возможно и месяц. Да и не совсем одиночества, а скорее скуки. Всем в какой-то момент становится скучно. Погрустить и жить дальше – стандартная схема, ничего нового, удивительного.

      Не стоит грусть и скуку путать с одиночеством. Не стоит говорить о любви к одиночеству. Не стоит с умным видом рассуждать о том, что человек приходит в эту жизнь один и таким же образом уходит. Те, кто знает до конца, что такое одиночество, предпочитают о нём молчать или говорят с осторожностью и только в крайних случаях.

      Экзистенциальное дно. Вечная тишина. Четыре до боли, до слёз знакомые стены. Молчание. Привычка наблюдать и анализировать. Пассивное страдание. Пустота. Всё это лишь поверхностные грани одиночества. Всего лишь слова. По средствам разговора никогда не передать всю глубину боли, которое оно причиняет. Она такая незаметная, неявная, как будто и нет её вовсе. Но на самом деле она самая коварная из всех. Эта боль забирает тебя на самое дно и не отпускает. Там темно, пусто и холодно. И никого нет.

      Это не о том, что приходя домой, вы можете побыть наедине с собой, и становится немного грустно оттого, что никто вам не может составить компанию, скрасить вечерок. Александр Тихонов в этом мире совсем один. Все окружающие люди для него чужие. Друзей ещё в детстве не получалось заводить, те с кем общался, со временем находили себе других товарищей. Отца он никогда не знал, а мать умерла уже как пять лет. С девушками даже заговорить толком не получалось, не то что заводить отношения. Работал он в архиве уже десять лет и коллегами для него всю жизнь были папки, да бумаги.

      Скорее всего, когда родители называют ребёнка Александром, то возлагают на него великие надежды. Ожидают от него подвигов, и если он и не будет как Александр Македонский, то точно будет успешным человеком. Только они не задумываются, что в жизни его Александром то будут редко называть, скорее Сашкой. Сашкой Тихоновым – звучит так же просто, как он сам. Серый костюм, серый кабинет, серая жизнь. Никто не замечает таких людей, а значит и не заметят, что их не стало.

      Много ли на земле, таких как он? Страдают ли они от этого или давно уже свыклись с их собственной жизнью? Изменится ли она когда-нибудь? Все эти вопросы и призрачная надежда на положительный ответ последнего не давали ему сброситься прямо сейчас в этот момент. Нужно подождать, думал он, но причину так и не находил. Александру в жизни не хватало смелости, вероятно, от этого и были все его беды. Но откуда ей взяться теперь?

      – Не торопитесь с этим, – вдруг отвлёк его голос сзади. Первая мысль была о том, что его инстинкт самосохранения заговорил, маскируясь под здравый смысл.

      Что скрывать, Александр, будто ждал этой фразы, поэтому и не решался. Но в момент, когда она прозвучала, появилось стойкое ощущение, что кто-то мешает ему закончить начатое. Поэтому, не поворачиваясь, он сказал:

      – Пожалуйста, проявите уважение и оставьте меня, я уже давно всё решил.

      – Я не собираюсь вас отговаривать от столь взвешенного решения. У меня к вам есть предложение, которое потребует у вас лишь некоторое время, а дальше вы непременно свершите то, что задумали.

      Это было не просто интересно, а даже заманчиво. Ситуация была более чем странная. Суициднику, у которого не хватало духу свести счёты с жизнью, поступает какое-то предложение. Любопытство во много раз превысило желание покончить с собой. И даже заставило его повернуться лицом к своему собеседнику. Он стоял далеко, и в темноте невозможно было разглядеть черты его лица. Только шляпа и длинный плащ создавали впечатление персонажа из какого-то сериала про детективов.

      – Сколько это потребует времени? – изобразив абсолютное безразличие, задал, как ему показалось, нейтральный вопрос Александр.

      – Год, – бесцеремонно ответил силуэт в шляпе.

      – Год? – не смог он скрыть удивление.

      Здесь Саше стало неловко, ведь по каким-то соображениям ему казалось, что смертники не должны проявлять эмоций. Только безразличие. Но в жизни с ним просто так никто не заводил разговор и тем более не делал никаких предложений, да ещё и на такой долгий срок. От неожиданности