Пути Миритов. Недобрые всходы. Дана Канра

младенец, сын погибшего Дамира Анвара, и тогда пришлось подносить скипетр его самому ближнему вассалу. Тогда у ребенка не было ни одного родственника мужского пола. Позже ходили слухи, что именно это событие подкосило династию Норманден в прошлом кватрионе.

      Но сейчас все хорошо. Северянин безмолвно шагнул навстречу суетливому служке, тот протянул ему вышитую подушку с голубой росомахой на белом фоне. Герб Севера.

      – Да будет благословен Фиалам и его монарх, – прозвучал строгий и спокойный голос служки.

      – Да будет так.

      Подняв аккуратно сложенную, подбитую мехом, королевскую мантию, юноша бережными движениями расправил ее и возложил на плечи будущего монарха. Тот остался столь же гордым и безмятежным, что и был до того. Поистине королевская осанка! Даже не подумаешь, что это потомок хитрого изворотливого королевского советника, толкнувшего однажды безмозглого мальчишку, последнего Нормандена, на передачу короны и власти в его руки! Посмотрев на улыбнувшегося уголками губ Адиса, Аминан понял, что тот думает о том же.

      Была его очередь, и Аминан сделал шаг к служке, который протягивал ему подушку с мангустом. Изготовленный из черного дерева и обильно инкрустированный золотом и драгоценными камнями, скипетр сильно пригнетал подушку. Казалось, что вышитый зверек придавлен неподъемной тяжестью и бьется в предсмертных муках. Даже приоткрытый зев мангуста казался не геральдическим каноном, а страдальческим оскалом.

      – Да будет благословен Фиалам и его монарх, – возгласил служка.

      – Да будет так, – ответил Аминан и поднял глаза на монаха.

      Тот словно силился казаться сдержанным и отрешенным: верхняя губа мягко покоилась на нижней, веки были чуть опущены.

      Аминан принял гладкий теплый скипетр и, отойдя от служки, шагнул к трону. Теперь ему предстояло увидеть монарха вблизи и даже дотронуться до него. От этой мысли странно затрепетало сердце. Монарх сделал шаг навстречу герцогу Эр-Мэридскому, тепло и вместе с тем царственно улыбнулся и протянул руку. Она была белая и тонкокостная, но, кажется, крепкая.

      Молодой король весь был мягкая нежность и непреклонная твердость. Его светлые волосы выглядели очень пышными, кожа – матово-чистой, а черты – правильными. Он напоминал бы ребенка, если бы не строгое, немного упрямое выражение лица, гордая осанка и плавная, решительная поступь. Королю не придется взрослеть – он уже взрослый, решил про себя Аминан и накинул на запястье короля крепкую шелковую петлю, которая не позволяла уронить скипетр. Юноша сжал рукоятку тонкими, но теперь видно, сильными пальцами, и благодарно кивнул своему вассалу.

      Аминан отступил. Следующим был Ли Найто.

      Герцог Донгминский выслушал обращенные к нему слова, дрогнувшим голосом ответил то, что от него требовалось, и, схватив с подушки золотое кольцо с крупным топазом,