Иные. Марина Бонд

же инициативы в разговоре не выказывал. Ближе к вечеру они въехали в город, и только тогда Глеб известил, что везет его к себе.

      – Не думаю, что это хорошая идея… – протянул Захар.

      – Да ты что?! Милка меня с потрохами съест, если я тебя не доставлю. С утра пельмешей настряпала, детей настропалила. По-любому, мелкие с нетерпением ждут приезда «дяди Зака». Ты как? Выдержишь штурм мелкоты? – покосился на него друг. Зак хмыкнул, ему нечего ответить. Он не знает! Поднимаясь в лифте на семнадцатый этаж элитной новостройки, Беркутов вскользь отметил:

      – Неплохо обустроился.

      Глеб не был хвастливым парнем, а потому не особо вдавался в подробности о своих достижениях на редких свиданиях с товарищем, смекая, что тому будет не ахти как приятно еще отчетливее осознавать никчемность своей жизни на фоне успехов друга. Он крепко сжал его плечо, заглядывая в глаза:

      – За пятнадцать лет многое изменилось.

      Мила отворила дверь и застыла, прижав одну руку к груди, второй приглушая всхлип, и во все глаза вылупилась на Зака. Твою-то мать! Она такая же красивая, как на первой встрече, когда два бесбашенных дерзких паренька познакомились с двумя скромными подружками под каким-то нелепым предлогом. Тогда еще никто и предположить не мог, что это случайное рандеву крепко-накрепко переплетет их судьбы. Много позже Захар вникнул, насколько похожи Глеб и Мила, и внешностью – у обоих мягкий взгляд карих глаз и темные волосы, и, главное, внутренним миром. Они действительно как две половины одного целого, которым повезло найти друг друга.

      – Женщина! Что за манеры – держать гостя на пороге?! – шутливо пропесочил Глеб свою жену. Дети с визгом принеслись в прихожую и теперь с любопытством разглядывали «дядю».

      – Захар! – всхлипнула Мила, и упала ему на шею. Тот выронил сумку и обнял ее своими ручищами, всей грудью вдыхая запах дома, какой-то стряпни и тонкий-тонкий аромат парфюма. Он слышал, что она плачет, чувствовал, как дрожит ее тело и сам еле сдерживался.

      – Ну, давайте, голубки, заходим. Успеете еще наобниматься, – подтолкнул их в квартиру Глеб. Мила навещала Захара в самом начале, а потом один ребенок, за ним – второй, и так-то особо не вырваться, на зону тем более.

      Разместились в кухне – самой уютной части большинства квартир. Пока Мила, успокоившись, варила домашние пельмешки, Егор и Виталя освоились и оккупировали Зака со всех сторон, хвастаясь безделушками и пытаясь вовлечь в какие-то игры. Пострелята наперебой рассказывали удивительные истории своих жизней, а ему только и оставалось, что слушать и поддакивать. И привыкать к этой неизведанной до сих пор грани жизни.

      Сказать, что он готов был душу продать за такую простую, но безмерно вкусную домашнюю еду – это не сказать ничего! Он съел три порции. Съел бы и больше, да не влезло. За столом велись беседы обо всем, что произошло за время его отсутствия. Когда Мила укладывала детей спать, они вышли на лестничный пролет покурить.

      – Чем думаешь заняться? – спросил