Для кого встаёт солнце. Доблестным предкам посвящается. Олег Иралин

знак, но решила не останавливаться на достигнутом.

      – Вели коней запрягать! – приказала она Снежанне – Едем в Киев!

      А в Киеве принимали гостей. К Святополку одновременно прибыли послы ганзейские и венецианские, а с ними в превеликом множестве их купцы с богатыми дарами. Святополк принял всех и обласкал вниманием и ожидаемыми от него благодеяниями. Купцы получили право торговли на условиях, более выгодных, чем прежние, предмет же беседы с послами остался окутан тайной, хотя среди великокняжеского двора пошли слухи, что речь шла о сокращении отношений с их природными соперниками: хозяйничающими в Причерноморье генуэзцах и руянских, или русских купцах, сохраняющих огромное влияние на побережье Варяжского моря. По окончании переговоров Святополк закатил пир, созвав почти всех, владеющих вотчинами, князей, и по весьма довольным лицам послов было заметно, что переговоры чались решениями, для них весьма привлекательными. Но в самый разгар веселья случилось неожиданное. В праздничный зал, к пирующим мужчинам, скорым шагом вошла вырьевская княгиня Милана.

      – Здравы будьте, честные князья! – произнесла она громко, едва склонив гордую голову в приветствии.

      Разговоры за столами смолкли, и взоры всех обратились к ещё молодой и весьма привлекательной женщине.

      – И тебе долгих лет, Милана свет Ярославна! – отозвался Святополк, продолжая восседать на престоле – Что привело тебя к нам?

      – Правды ищу и заступничества! – громко ответствовала княгиня.

      – Неужто обидел кто?

      Милана, ожидая, когда утихнет поднявшийся было ропот, молчала.

      – Не для себя защиты ищу, но для мужа! – сказала она твёрдо – Ведомо всем, что он вышел в степь, мстя за обиды Руси, что одолели его поганые в неравном бою и теперь он, с ближними своими, томится в неволе. Заступись, храбрый Святополк, и вы, доблестные князья, не оставьте Ингвара Вячеславича на поруганье врагам!

      – Али у самих казны для выкупа не станет? – спросил галицкий князь, едва ухмыляясь в густые усы.

      С разных сторон стола послышались недоумённые возгласы в тон прозвучавшему вопросу, и снова раздался звонкий глас княгини.

      – Не денег прошу, но мужества! – заявила она, сверкнув глазами – Князь Ингвар один обнажил мечь, выйдя в степь вместо всех вас, так воспылайте честью теперь, выступив с дружинами своими на вызволение князя и верных воинов его!

      Весь зал взорвался восклицаниями, по большей части недовольными, и с места поднялся Святополк. Он поднял руку и призвал к тишине. Дождавшись, когда снова наступит тишина, он сказал:

      – Горьки слова твои, княгиня! Горчат они вкус медов моих, но не нам собирать обиды на несведущих женщин! Ведомо ли тебе, что ныне мир у нас с половцами, и что муж твой, не спросясь совета моего, поспешил в Степь, нарушив его, и тем самым снова озлобив поганых на набег? Не готова ныне Русь к большой войне, только собирает силы, и выступления на половцев в ближайщее