Маскарад. Терри Пратчетт

мы уже не в том возрасте… – печально вздохнула нянюшка.

      – Гита Ягг, ты самая…

      Ее гневная отповедь была прервана странным водянистым звуком. Он донесся откуда-то из-за стены и продолжался некоторое время.

      Потом прервался, а спустя полминуты опять возобновился – непрерывный плеск, постепенно переходящий в звук сочащейся тонкой струйкой жидкости. Нянюшка заухмылялась.

      – Кто-то набирает ванну? – предположила матушка.

      – …Ну, или кто-то набирает ванну. Одно из двух, – согласилась нянюшка.

      Послышались звуки, сопровождающие опустошение третьего кувшина. Затем раздались шаги. Судя по ним, человек вышел из комнаты. Несколько секунд спустя за стенкой открылась дверь и опять послышались шаги – на этот раз более тяжелые. Еще через краткий промежуток времени загадочный сосед издал целый ряд всплесков и довольно заурчал.

      – Ну да, какой-то мужчина принимает ванну, – произнесла матушка. – Эй, Гита, чем это ты там занимаешься?

      – Да вот смотрю, нет ли тут щелки в стене, – откликнулась нянюшка. – А, вот, есть одна…

      – Прекрати сейчас же!

      – Прости, Эсме.

      А затем до ушей двух ведьм донеслось пение. Это был очень приятный тенор – тем более ванная придавала дополнительный нежный тембр.

      – О, покажи мне путь домой, я так устал, хочу забыться…

      – Кто-то с немалой приятностью проводит время, – констатировала нянюшка.

      – …И где б я ни броди-и-ил…

      Ведьмы услышали, как в дверь ванной комнаты постучали. После этого певец мягко перешел на другой язык:

      – …Пер виа ди терра…

      Приглушенный голос произнес:

      – Э-э, господин, я грелку принес, – сообщил чей-то приглушенный голос.

      – Большшшспэсибб, – с внезапным жутким акцентом отозвался принимающий ванну.

      Шаги затихли в отдалении.

      – …Индикаме ла страда… возвращаюсь домой. – Всплеск, всплеск. – Добрый ве-е-е-е-ечер, друзья-а-а-а-а-а…

      – Однако, однако, – произнесла матушка, больше обращаясь к самой себе. – Похоже, наш знакомый господин Лежебокс – скрытый полиглот.

      – Надо же, как ты его раскусила! А ведь даже в щель не смотрела, – восхищенно произнесла нянюшка.

      – Гита, есть хоть что-нибудь в этом мире, чему ты не в состоянии придать сальный оттенок?

      – До сих пор ничего такого не встречала, Эсме, – бодро отозвалась нянюшка.

      – Я имела в виду, что когда господин Лежебокс бормочет во сне или поет в ванной, то говорит в точности как мы. Но если существует хоть малейшая вероятность, что его кто-нибудь может услышать, он тут же становится с ног до головы заграничным.

      – Наверное, чтобы сбить со следа этого подозрительного Базилику.

      – Гм, почему-то мне кажется, этот Базилика очень близок с Генри Лежебоксом, – усмехнулась матушка. – Более того, у меня создается такое впечатление, что господин Базилика и господин Лежебокс – один и тот же…

      Ее речь была прервана негромким стуком в дверь.

      – Кто