Штурм Дюльбера. Кир Булычев

покорно взял гитару. Тяжкое, тупое чувство провала овладело им.

      Он запел «Степь да степь кругом…».

      – Не то, – сказал Распутин, – совсем не то. Я же веселенького просил.

      – Не могу, – искренне ответил Юсупов, – настроение невеселое.

      Юсупов пел и смотрел на часы.

      Оказывается, уже пошел второй час, как Распутин сидит в подвале.

      – Спой еще, к цыганам не поеду, – сказал Распутин. – Тяжко мне…

      Он прикрыл глаза, словно задремал.

      Более Юсупов не мог выдерживать этого поединка.

      – Я сейчас приду, – сказал он.

      – Ты куда?

      – По-маленькому, отлить, сейчас вернусь.

      – Ну иди, потом и я схожу. – Распутин вяло улыбнулся.

      Юсупов выбежал из комнаты и в несколько прыжков преодолел два пролета лестницы.

      Его шаги услышали. Когда он распахнул дверь, за ней стояли Пуришкевич и Васильев.

      Юсупов приложил палец к губам.

      – Он жив? – спросил Великий князь. – Не вышло?

      – Яд не подействовал! – сказал Юсупов.

      – Этого не может быть! – откликнулся доктор. – Как медик, я ответственно заявляю вам, что яд совершенно свежий и доза его достаточна, чтобы убить роту.

      – Может, он выплюнул? – спросил Пуришкевич.

      Юсупов только отмахнулся. Ему показалось, что за спинами его сообщников стоит знакомый человек, которому здесь быть не положено, но он никак не мог приглядеться к нему и узнать.

      – Мы пойдем все вместе, – сказал Пуришкевич, – мы накинемся на него и задушим.

      Все двинулись к выходу из кабинета. Ими руководило нетерпение, чувство волчьей стаи.

      Феликс расстался с Распутиным, но не со страхом перед ним. Он представил себе, как, мешая друг дружке, вся эта компания вваливается в подвал и Распутин, который жив и здоров, встречает их, подняв стул или схватив в руку бутылку вина. Еще неизвестно, кто возьмет верх.

      – Стойте. – Князь загородил соратникам дорогу. – Я сам. Мне только нужен револьвер. Дмитрий Павлович…

      Дмитрий Павлович был в походной форме, ремень через плечо, на нем кобура.

      Великий князь не раздумывал, расстегнул кобуру и протянул револьвер Юсупову.

      Возвращаться в кабинет не стали. Так и стояли на лестнице, уверенные в том, что ожидание вот-вот закончится.

      Юсупов оказался почти прав.

      Распутин был жив. Он сидел за столом, опустив голову. Юсупов стоял в дверях, сжимая за спиной рукоять револьвера, сейчас бы и выстрелить… Распутин поднял голову и мрачно поглядел на князя.

      – Чем ты меня отравил? – спросил он. – В животе все жжет. Дай-ка мадеры. Может, полегчает?

      Юсупов вздохнул с облегчением. Можно еще на минуту отложить убийство.

      Свободной рукой он налил в рюмку мадеры, Распутин выпил ее одним глотком.

      – Так-то лучше, – сказал он. – А теперь поехали к цыганам.

      – Поздно, – ответил Юсупов.

      – Они привыкли. Бывает, в Царском задержат меня дела, так я ночью на авто к ним еду. Они ждут. Мыслями-то я с Богом, а телом с людьми.

      Он