Надежда. Галина Львовна Романова

это все объясняло. – Ну, до завтра. Завтра уезжаем в пять утра, не забудь и не проспи!

      Суета сборов и предполетной подготовки мало запомнились Надежде. Все хлопоты взял на себя Рой. От нее требовалось только одно – повиноваться. Ничего не говорить, ничего не предпринимать, а лишь делать то, что велят: «Иди сюда. Стой тут! Садись здесь! Жди!»

      «Он обращается со мной, как с собакой!» – думала женщина, стоя у грузового отсека челнока, который должен был доставить пассажиров на борт огромного трансгалактического лайнера. Сегодня с Аукциона – как выяснилось, это было название планеты – на нем улетало всего несколько человек, так что сам лайнер не собирался тратить время на приземление и старт. Груз и людей собирался доставить на него орбитальный челнок, очень похожий на стандартные ракеты, с которых на Земле начиналась космическая эра. Разве что топливные отсеки занимали намного меньше места. Но стапеля, обтекаемая форма, круглые иллюминаторы, трап – все это так напоминало Надежде кадры из фильмов про Юрия Гагарина и других советских космонавтов, что в другой ситуации она бы задержалась на верхней ступеньке и помахала рукой остававшемуся внизу обслуживающему персоналу: «Поехали!». Но она была личным имуществом, и электронный поводок с неумолимой силой потянул ее к глубокому креслу, где женщина почти утонула. Сквозь ткань она почувствовала, как ее со всех сторон сжали захваты. Надежда вздрогнула, невольно рванулась прочь, а когда поперек груди и живота ее автоматически захлестнул страховочный ремень, запаниковала.

      – Сиди, – Рой уже устроился рядом в точно таком же кресле, дождался, когда такой же ремень опояшет его самого. – Тихо. Так надо.

      Надежда кивнула. Что ж, надо так надо.

      Кресел в пассажирском салоне челнока было всего около дюжины – для взрослых – и еще четыре для детей и, видимо, инопланетян, поскольку креслами эти сооружения назвать было сложно. Из них занятыми оказались всего девять взрослых и два детских, причем во второе с трудом втиснулся подросток на вид лет двенадцати. Кресло было ему мало, и он скрипел зубами, пытаясь устроиться поудобнее.

      Сидевшая рядом с Надеждой женщина попыталась наладить контакт.

      – Вы боитесь летать? Почему в таком случае не попросили стюардессу о сеансе гипносна? Давайте я вам закажу! – она откинула на подлокотнике крышку, обнажив ряд кнопок и рычажков, нащупала один.

      – Нет, – первым поспел Рой. – Нельзя.

      – Но почему вы вмешиваетесь? – ощетинилась женщина. – По какому праву этот мужчина позволяет себе вмешиваться в наши женские разговоры? – она подмигнула Надежде. – Что он понимает?

      – Все, – опять вклинился Рой.

      – Я вызову сюда капитана, – решительно заявила женщина. – Пусть нас переведут в другой салон, для женщин! Здесь нельзя находиться!

      – Можно…

      – Это дискриминация! – завелась пассажирка и все-таки набрала код вызова. – Я требую соблюдения наших прав! Мы, женщины, обязаны получить защиту от происков этих…этих…

      Она не успела развить свою мысль – к пассажирам вышла киборг-стюардесса. Что она не человек, Надежда