Залесье. Книга 4. Зимняя роща. Юлия Лим

присела, хрустнув суставами, и погладила лошадь по крупу. – Тебе не будет больно, обещаю. Но и ты мне кое-что обещай: когда я тебя перевоплощу, ты должна будешь служить мне верой и правдой. Хорошо?

      Лошадь болезненно заржала, подергивая копытом. Трясея накрыла ее глаза ладонью и свернула Росе шею. Когда лошадь перестала двигаться, Трясея щелкнула пальцами. Она использовала искры Вурдалака лишь наполовину, и теперь у нее в запасе была черная магия.

      Роса поднялась с земли. Жизнь в ее глазах потухла, но возник новый, холодный огонь смерти. Трясея подняла руку, лошадь ткнулась в нее мордой.

      – Теперь мы вместе поведем вас к победе, сестры мои, – сказала она. Невесты закивали, каждая на свой лад.

      2

      Водяному никогда не снились кошмары. У него были страхи, но спал он всегда так крепко, что его могла разбудить только по-настоящему грозная морская тварь. Такой тварью была Русалка, а рыбы, начинающие щипать его кожу, пинком отправлялись в далекое плавание.

      Сейчас Водяной спал неспокойным сном и видел, как все, кого он знал, от него отворачиваются. Русалка уходила с полумедведем, Домовой и Майя, держались за. Он оставался совсем один, гонимый собственным одиночеством.

      «Проснись, Водяной. Твое время еще не пришло».

      Он резко открыл глаза, громко втянув воздух. Наташа рядом вздрогнула, приложила руку к груди.

      – Уф, блин! Ты меня напугал! Нельзя так просыпаться, будто ты из-под воды вынырнул!

      – Кто ты? – он сел, настороженно глядя на нее.

      – Для начала представься сам! Я, знаешь ли, тебя спасла, и рассчитывала получить больше благодарности, – заявила Наташа, глядя ему в глаза.

      – Я Водяной.

      – Ни фига! Я думала, что водяные – это сморщенные старички с обвислыми чреслами, или как там это по-старинке называется? – она отмахнулась. – Неважно! Меня зовут Наташа. Значит, ты – Водяной? И что ты умеешь делать? Почему ты оказался возле этого замка весь в крови, мокрый и симпатичный?

      Наташа тараторила, в привычном ей стиле, а Водяной с трудом понимал ее. Она казалась ему большим расплывчатым белым пятном, издающим шум. Пока она спрашивала, Водяной присмотрелся к ее лицу, краем глаза заметил на шее знакомое украшение.

      Он подвинулся к ней и подцепил цепочку пальцем, внимательно в нее вглядываясь.

      – Это мое! – сказал он.

      – Че-его? – Наташа хотела ударить его по руке, но он с ловкостью сдернул с ее шеи амулет.

      – Мое, – сказал Водяной, сжал его и поднялся с пола. – Мне его мать подарила.

      – А доказать сможешь?

      – Достаточно того, что это – моя вещь. Я рос с ней на шее, – Наташа попыталась отобрать у него медальон, но Водяной оказался проворнее. – Ты спрашивала, что я умею? Смотри!

      Он подкинул медальон в воздух, не по-человечески широко раззявил рот и проглотил упавший артефакт. Наташа смотрела на него с изумлением и отвращением одновременно.

      – Даже не знаю, что тебе сказать…ты либо больной, либо…больной, – заключила она.

      – Можешь считать