Герой для зеркала. Марина Алиева

>

      ГЕРОЙ ДЛЯ ЗЕРКАЛА

      I

      «В космосе, как в пустом бассейне, никто и ничто не напрягает, кроме пустоты», – думал Марк, глядя в монитор, на котором проецировалось всё, что окружало его корабль снаружи. То же самое, при желании, можно было видеть и в иллюминаторе, так сказать, в живую, но там сектор обзора всё-таки ограниченный, а тут, на медленно проползающем изображении, вся округа, как на ладони, можно даже приблизить какую-либо область и рассмотреть. Если приглянулась планетка какая-нибудь, рассчитать расстояние до неё, время подлёта, условия посадки, есть ли атмосфера и какая, что будет под ногами, над головой, справа, слева, в заднице! Всё это давно стало рутиной, но в часы, так называемого, дежурства других развлечений у Марка не было.

      Летел он один. Совсем один во всей этой громаде «Сфинкса», и никаких замороженных членов команды, как это показывали когда-то в фильмах, никаких человекоподобных роботов, андроидов и прочей, якобы, живности! Собственного электронного ума «Сфинксу» хватало с избытком, Марк в этом смысле мог считаться самым слабым звеном, но и летел он, к слову сказать, совсем не для того, чтобы в роковой момент, когда откажет электроника, вскочить, побегать, где-то что-то многомудро переклепать, смекалисто перевязать, ткнуть в последний момент в ту единственную кнопку, которая никогда в жизни сама не приткнётся, и выправить положение в полный, безусловный хэппи-энд! Вовсе нет. Тот ликбез, который Марку устроили перед полётом, позволял, в лучшем случае, сделать умное лицо и вызвать нужную программу, которая всё поправит. Правда, уровней защиты ото всяких непредвиденных ситуаций, слава тебе Господи, тоже хватало с избытком, так что опасаться катастрофы можно было тоже только от большой-большой скуки.

      Марк как-то прикинул, и вышло, что он в состоянии позволить себе праздное сидение даже когда из строя выйдет до тридцати, а то и до сорока процентов обеспечивающих полёт систем. Потом, всё-таки, придётся понажимать кое-какие кнопки, а если и это не поможет, отправить в ЦУП чистосердечное в виде «SOS», и на этом всё!

      Всё!

      Марк мстительно показал язык тёмному сейчас монитору, по которому обычно лицезрел руководителей полёта и с облегчением подумал, что до завтра никого из них больше уже не увидит. Достали уроды! При каждом сеансе с наигранной бодростью поднимали кулачки, коротенько встряхивали ими, дескать, держись и, поспрашивав для приличия о его самочувствии и работе «Сфинксовых» систем, отбивались в полной уверенности, что на ближайшие сутки укрепили его, Марка, дух до нужной кондиции.

      Идиоты! Спроси кто-нибудь, и Марк бы ответил, что с большим удовольствием обошёлся без их вмешательства вообще. Один на один с собой и теми воспоминаниями, которые придирчиво отобрал, отрываясь во всех, абсолютно во всех смыслах, от Земли и с теми мыслями, в которые никак не вкладывались до отвращения бодрые обещания встретить, как героя, открыть новую страницу истории человечества, лицезреть хрустальные дали и треснуть по всем швам, чтобы вернуть его.., заставить вернуться и снова нырнуть в густое варево городов, со всем их промышленным дымом и смрадом кое-как прикрытых испражнений!

      Тьфу ты! Опять разозлился. А ведь обещал себе, что никогда больше…

      Марк о пути назад не думал вообще. Получится, значит так тому и быть, но и трагическому исходу, как это называли на Земле, готов был протянуть руку, ногу, голову…, всего себя всё с теми же мыслями, что роились, роились и, вот уже пол года, строили в его мозгу сложные соты, в которых выбраживал совсем не сладкий мёд осмысления.

      Клён однажды спросил, зачем ты хочешь лететь туда? Чёрт с ними, с тайнами, если раскрытие их станет последним, что ты поймёшь в своей жизни! Но Марк не видел смысла оставаться, если не понимать. Чёрт с ней, с жизнью, ответил он тогда, если нет гарантии влезть в тайну, которая сама напрашивается на разгадку. Лучше, что ли, изо дня в день жрать, спать, искать удовольствий, которые рано или поздно осточертеют до тошноты, или, того хуже, делать карьеру, обогащаться, становиться знаменитым и позволить всякому обывателю, изнывающему от собственной, неудовлетворённой ничем скуки, рассматривать через уменьшительные стёкла газет твою персональную жизнь во всех её интимностях?! Смерть неизбежна. С ней главный фокус состоит в том, чтобы в последний момент не очкануть, не разбабиться до истерики, дескать, ах, ах, отжил своё, а подумать о красивом, достойном ПЕРЕХОДЕ, за которым обязательно тайна! И, может быть, та самая, на встречу с которой Марк сейчас и летит…

      Нет, ребята, он всё обдумал, когда соглашался на полёт, и жалел сейчас только о том, что не дал себе оттянуться и не послал куда и как следует всех сбежавшихся к отлёту журналистов. А ведь надо было бы! За всё… Один чёрт больше не увидятся. А если и случится чудо, и Марк возвратится на Землю, то произойдёт это, в лучшем случае, лет через шестнадцать, когда все сенсации давно протухнут, подёрнутся антикварной пылью, и о Марковом хамстве придётся вспоминать и напоминать… М-да, жаль, отвёл бы душу…

      Хотя, там, куда он летит, всё это, скорей всего, покажется таким мелким, мелочным, что может и хорошо, что не отвёл. Так, при