Противостояние. Марья Коваленко

А, во-вторых, это женский туалет!

      – Ну и что?

      – Тебе нечего здесь делать.

      – Тебе, значит, в мужском есть что делать, а мне в женском нечего? – Роман хитро сощурился. – Кать, это несправедливо. Ты же современная женщина, а как же равноправие? Феминизм, шовинизм и остальная ерунда?

      Он был так рад, что она живая и здоровая. Слова Грега здорово напугали. Он сам от себя не ожидал такой реакции. Бросился сюда, чуть дверь не сломал. А теперь все в порядке. Вот она! Злая, заведенная и невероятно красивая.

      – Ты точно в порядке? – уже ласково спросил Роман.

      Катя потуже затянула пояс плаща и кивнула.

      – Бармен сказал, что тебя сбить пытались. Это так?

      – Вздор! Идиот какой-то слишком близко проехал.

      – Быстро? – Воинов смотрел строго, словно перед ним была не взрослая самостоятельная женщина, а глупая школьница. – На перекрестке возле стройки и быстро?

      – Я же говорю – идиот, – Катя невольно сделала шаг назад.

      – Там дорога разбитая, – Роман шагнул вперед.

      – А ему, видимо, машину не жалко, – еще шаг.

      Спина коснулась холодной кафельной стены.

      – Ради тебя не жалко, – Воинов грозовой тучей навис над Катей.

      – Но все же нормально.

      Отвыкшая, что за нее кто-то беспокоится, Катя не знала, как реагировать на неожиданную заботу Романа. После случившегося ее все еще немного трясло. До чертиков хотелось кричать и материться. Гнев требовал выхода. Любого. Даже такого, о каком не стоило и помышлять.

      Выпустить гнев на волю нужно было как можно скорее, и Катя нашла единственный возможный способ. Воинов обалдел, когда женские руки ни с того ни с сего обвили его шею, а рот прижался к губам. Пару секунд он стоял как каменное изваяние, а потом сорвался.

      Кто на кого напал первым, было не разобрать. В одно мгновение женский туалет заполнили проклятия и стоны. Эхом отражаясь от стен, они оглушали, словно пытались спугнуть любовников. Но какое там!

      Почувствовав отклик, Катя принялась за рубашку Романа. Ни одна пуговица не смогла устоять против ее ловких пальцев. Когда пришел черед ремня на брюках, Воинов оказался расстегнут нараспашку.

      – Чокнутая!

      – Ты же хотел вернуть мне память.

      – Я всегда хочу…

      Отбросив все сомнения, он подхватил ее под ягодицы, заставив обвить свои бедра ногами, и двинулся в первую же кабинку.

      – Сюда люди ходят, – прохрипел Роман прямо в рот Кате.

      – Это бар, – она кое-как дотянулась до дверцы и со стуком ее захлопнула. – Здесь везде люди.

      – Так поехали отсюда.

      – К тебе?

      – Да.

      Роман тут же представил ее голую, стонущую от желания в своей кровати. От нарисовавшийся в воображении картины ноги чуть не подкосились.

      – У себя будешь с Оксаной кувыркаться, – Катя неожиданно укусила его за нижнюю губу.

      – Черт! – послышалось шипение. – Больно.

      К постельным фантазиям тут же добавились плетка и наручники.

      – Сам виноват.

      – Сучка, –