Еще один знак Зодиака. Антон Леонтьев

по-немецки, да и то на уровне завуча ПТУ. – Одна из тех, чья карьера, так и не начавшись, закончилась лет тридцать назад?

      Появился и хозяин «бала», который приветствовал нас с фальшивой радостью. Мне пришлось выполнять обязанности переводчицы для мадам Свентицкой, которая отчего-то решила, что должна вывалить на режиссера свои соображения по поводу того, как следует экранизировать ее романы.

      Когда тот, вежливо сославшись на то, что его зовут, исчез, Лера заявила:

      – Так где же Джек Николсон? Марина, ты ведь говорила, что он тоже здесь будет. Уж я-то смогу убедить Джека сыграть роль пахана Афанасия Заславского. Или олигарха Теодора Абрикосова. Или их обоих!

      Мне пришлось изобретать что-то на ходу, но я заметила – чело хозяйки помрачнело. Она, привыкшая к всеобщему вниманию на приемах в Москве, никак не могла смириться с тем, что в Голливуде никто не распахивает от удивления глаза при ее появлении и не протягивает робко блокнотик, умоляя дать автограф.

      – Никудышный прием, – заявила мадам Свентицкая. – Мы тут долго не задержимся!

      Чтобы скрасить как-то скуку, мы прошлись по вилле и попали в длинную галерею, уставленную восковыми фигурами. Они изображали разнообразных представителей фильмов ужасов (графа Дракулу, Фредди Крюгера, Хищника), а также знаменитых убийц и маньяков. Прошли мимо Джека Потрошителя, выполненного в виде закутанной в плащ фигуры с окровавленным ножом в руке, и остановились около человека, сидевшего на электрическом стуле.

      – Что за ужас! – воскликнула мадам Свентицкая, недовольно морщась. – Ну и вкус у хозяина вилы! Марина, у меня страшно разболелась голова!

      Последняя сакраментальная фраза означала, что нам пора. Но я, заинтересовав-шись типом, которого, по всей видимости, собирались казнить на электрическом стуле, склонилась над табличкой и прочитала: «Джек Тейлор, он же «Зодиак», за минуту до приведения в исполнение смертного приговора 27 января 1940 года».

      – Занятная фигура, вы не находите? – услышала я мужской голос и обернулась.

      Позади нас стоял молодой мужчина лет двадцати восьми, причем, как я успела отметить, весьма привлекательной наружности: высокий, светловолосый, с атлетической фигурой и зелеными глазами. Я отметила, как Лера с шумом втянула воздух – субъект был явно в ее нимфоманском вкусе!

      – Что он сказал? – потребовала от меня немедленного перевода мадам Свентицкая.

      Я нехотя перевела слова молодого человека на русский. А он, растерянно улыбнувшись, воскликнул:

      – Ах, неужели вы и есть та самая известная русская писательница?

      О, его фраза тотчас растопила сердце Валерии Артуровны. Она царственно подала зеленоглазому красавцу руку и произнесла по-английски ту единственную фразу, которой я ее научила:

      – Хэллоу! Меня зовут Валерия Свентицкая, я – самая известная писательница детективов в современной России.

      Молодой человек (он походил чем-то на Брэда Питта в юности, и это заставляло мое сердце сладко