День Суркова. Александр Лебедев

не кошмаром, а ударом переднего сидения.

      – Куда же ты прешь, скотина? – кричала женщина за рулем. – Здесь сороковник висит в самом начале улицы.

      – Сама дура, – приветствовал даму нарушитель.

      – Что случилось? – спросил Сурков.

      – Да этот… козел, – сделала характерный жест женщина, – подрезал.

      Только теперь Сурков заметил острую складку металла на капоте машины.

      – Это надолго? – спросил он Эльзу.

      – Скорее всего, да.

      – Я пройдусь, – Сурков выбрался на проезжую часть и наклонился к окну. – Эльза, дай закурить.

      Эльза протянула новую купюру достоинством в пятьдесят рублей, такую новую, что казалось, будто ее только что отпечатали.

      – О! Да ты богатенький Буратино, – сказал Сурков.

      – Я богатенькая Мальвина, а Буратино – это ты, а с Пьеро тебя знакомить не надо.

      Сурков задумчиво сунул полтинник в карман и побрел вдоль улицы, рассуждая, что на Мальвину Эльза не похожа, он – на Буратино, а Людмирский, конечно, нытик, но пока еще стихи не пишет.

      Он вошел в ближайший гастроном и, протянув деньги, ткнул пальцем в витрину.

      – Дайте мельче, – послышался недовольный голос из-за окошка.

      – Хм, – изумился Сурков. – Да мельче не бывает.

      – У меня тоже сдачи нет.

      – Ну, давайте две пачки.

      – Еще десять рублей.

      – Ну, давайте что-нибудь другое! – начал терять терпение Сурков.

      В окошке появилась полосатая пачка сигарет и розовый прямоугольник бумаги с голубой окантовкой. Почему-то Сурков не узнал его сразу и несколько раз посмотрел на просвет билет «Национальной лотереи».

      – Это мне? – возмутился Сурков.

      В этот момент кто-то из прохожих похлопал его по плечу.

      – Молодец, Сурков, так держать.

      Сурков оторопело оглянулся. Он уже стал привыкать, что люди на улице сначала улыбались, потом здоровались, а вот теперь даже стали его похлопывать.

      – Но я… – возразил было Сурков.

      Возражать было поздно, никто не собирался с ним спорить, и, сунув в карман билет, Сурков пошел домой. Он долго звонил, стучал и даже успел побарабанить в дверь ногой, но чуть позже вспомнил о ключе и отпер дверь. Людмирский стоял в прихожей, прислонившись спиной к стене, и старался дышать тише.

      – Кого боимся? – спросил Сурков.

      – Кредиторов, – шепотом ответил Людмирский.

      «Наверное, Эльза в чем-то права», – подумал Сурков. Но Людмирский не стал ныть, он только сполз по стене и, как показалось Суркову, совсем перестал дышать.

      – Все нормально, Лешка, все о'кей, – как можно бодрее сказал Сурков. – Сейчас будет тебе последнее задание.

      Сурков достал из кармана лотерейку и, найдя в смокинге паркер для кредитных договоров, заполнил билет и протянул Людмирскому.

      – На, Лешка, отправь.

      Людмирский посмотрел на бланк «Национальной лотереи», и ему стало плохо.

      – Все