Охотник на вундерваффе. Владислав Морозов

к площади, слева от улицы, в одном из дворов у какого-то большого сарая (судя по тому, что на дворе возле этого самого сарая лежало кучей несколько плугов и борон и стоял давно лишенный двигателя остов колесного трактора «Фордзон-Путиловец», до войны там явно хранилась, а может, и ремонтировалась местная сельхозтехника) я рассмотрел башни двух танков «Т-26». В одном танке ковырялись чумазые личности в комбезах и ватниках. Рассмотреть, что именно они там делали, мне мешал забор, но я слышал глухие удары по металлу, лязг и приглушенный расстоянием явно деловой разговор, густо пересыпанный матюгами.

      Выйдя на площадь я увидел большую избу с навесом над широким крыльцом, вывеской «Сельский совет» и сырым красным флагом, который почти не колыхался на ветру у входа. Часового у избы не было, зато у крыльца стояли броневичок «БА-20» и заляпанный грязью мотоциклет ПМЗ с похожей на сверхмаленькую моторную лодку, с накладной красной звездой на носу коляской. В водительском седле мотоцикла явно заскучал молодец в кожаной куртке, развесистых галифе и танковом шлеме, при больших очках типа летных и висящем за спиной карабине.

      Медсанбат тоже находился здесь, только на другой стороне площади, в избе, у входа в которую сохранилась табличка «Медпункт». Над крыльцом болтался белый флажок с красным крестом. Рядом стоял зеленый санитарный «ГАЗ-55» с натрафареченными на борта красно-белыми крестами и бортовая полуторка «ГАЗ-ММ» с тентом, из которой несколько, как мне показалось, очень толстых медсестер (хотя это надетые поверх халатов ватники и шинели явно добавляли объема их формам) таскали в избу какие-то тюки. Здесь же, на крыльце, курил некий тощий мужичок в накинутой поверх белого халата шинели и круглых очках на носу – явное какое-то здешнее медицинское начальство. Я невольно подумал, что, наверное, вполне мог бы нарваться и на какую-нибудь разбомбленную санитарную автоколонну, а в этом случае пришлось бы изображать из себя какого-нибудь врача или медбрата.

      Н-да, в моем случае шкура танкиста, похоже, оказалась далеко не худшим вариантом…

      Я пошел прямиком к избе сельсовета. Мотоциклист, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, не просто скучал, а натурально дремал (или вообще спал) в своем неудобном седле. Во всяком случае, он даже не соизволил повернуть голову в мою сторону.

      Поднявшись по мокрым дощатым ступенькам на крыльцо, я хотел было привести себя в порядок, но тут дверь бывшего сельсовета широко распахнулась, и прямиком на меня вынесло командира Красной Армии в звании капитана. Капитан был пижонистый – выбритый до синевы жгучий брюнет небольшого роста, в хорошо подогнанной (а может, и пошитой на заказ в ателье) шинели и щегольской фуражке с лопатообразным козырьком и бархатным черным околышем. Я отметил про себя, что и шинель и фуражка на нем были не серо-стальные, а более темные, общеармейского образца, какие танкисты РККА начали носить после 1939 года. Дополняли картину ремень с двумя портупеями и кобурой и висевшая на левом боку планшетка. От капитана