Когда говорит сердце. Марина Раевская

ругался по-итальянски на балконе, понадеявшись, что его домашние женщины или не поймут его, или не услышат. Хотя, возможно, все было наоборот – услышав от Маши эту историю, Паша и решил привести девушку именно в это кафе.

      – А ты откуда про Саракш знаешь?

      – Ты о планете? – с усмешкой спросил Павел.

      «Ого, да ты и шутить умеешь, оказывается. Хитрец какой!»

      – О планете потом. Сейчас о кафе.

      – Да это ж целая сеть по городу: здесь «Вагнер», на Петровском поле «Шуберт», на Новоалексеевке «Легар». Еще будут «Дворец» и «Ветер». Мы с приятелем сеть им налаживали, проги, антивирус, доступы. А головной офис у них в моем доме, вот и знаю.

      – Понятно. А почему последние не именами композиторов названы?

      – Да пока ж не названы. Вот дурни решат, что «Ветер» – тоже ругательство или вообще притон наркоманов, появится «Чайковский» или «Гуно».

      Маша хихикнула:

      – Да уж скорее они решат, что «Гуно» – это ругательство.

      – Могут, ты права. Значит, будет «Строк» или этот… который в Бразилии.

      – Пьяццолла. Только это Аргентина.

      – Точно.

      – И везде такие росписи?

      – Да нет, в каждом заведении все свое. Тут у шефа бзик на Стругацких, а в «Легаре», Кирюха рассказывал, бармен на мотоциклах поведенный. Там росписи про ковбоев и байкеров. Студента из академии дизайна, наверное, не так дорого позвать, как дизайнера интерьерного. Да ты сама увидишь.

      – Что, прямо сегодня?

      – Нет, сегодня мы тут побудем. Успеем еще походить.

      – Ну хорошо, успеем так успеем.

      Маша решила, что постарается сдержаться и не расспрашивать Пашу, зачем он привел ее сюда. Вот пусть сам и объясняет, если захочет. А если нет, то и не надо – после кофе нужно будет «срочно домой».

      – Машунь, ты на правую стену посмотри. Как думаешь, что это?

      Девушка сделала пару шагов (веранда была не очень большой). Присмотрелась, снова хихикнула.

      – Ты что, экзаменуешь меня? Это же каша какая-то из «Понедельника…» и «Сказки о Тройке».

      – Точно. Ну а если экзаменую, что тут плохого?

      – Да ничего, непонятно просто зачем. Ну не знаю я чего-то, это что, преступление? Расскажешь ведь или просто подскажешь, где об этом прочитать можно. Так ведь?

      – Не преступление. Просто мне интересно было, узнáешь или нет. Ты что, обиделась?

      – С чего ты взял?

      – Лицо такое.

      – А-а-а, так это, может, лицо обиделось? – Маша не выдержала и расхохоталась. – Ну на что ж мне обижаться, Паш? Я просто экзаменов не люблю.

      – Я учту. Ты прости, Маш.

      – Все в порядке, проехали. А где наш кофе? Они его тут долго готовят? Сначала выращивают, потом собирают?

      – Нет, не выращивают. Наверное, твои фрукты везут из Африки…

      Договорить Паша не успел – появился и кофе в огромном металлическом кофейнике, и Машин торт с фруктами, и Пашино кушанье, накрытое начищенной полукруглой крышкой, и высокая узкогорлая бутылка.

      – Опс. А что, у нас праздник?

      Маша