Театр отчаяния. Отчаянный театр. Евгений Гришковец

так? Пусть на новогоднем концерте выступит… Ты с какого факультета?

      – Филологического, – честно ответил я.

      – С какого? – спросило несколько голосов хором.

      – Он студент университета, – спокойно и твёрдо сказала Татьяна, – но у него мама работает тут, и он, конечно, может выступить на концерте.

      – Что мама преподаёт? – строго спросил всё тот же мужик.

      – Теплотехнику и термодинамику, – без запинки отрапортовал я.

      – Софья Николаевна? – уточнил он.

      – Да, – кивнул я.

      – Скажу ей, что сын у неё артист… Настоящий… – Он усмехнулся и вышел, а за ним все остальные.

      Когда шаги комиссии стихли, Татьяна подошла ко мне.

      – Ну куда ты тут со своим филологическим, а? – с упрёком сказала она, но осеклась. – Хотя что ещё ты мог сказать? Не врать же… Так что извини. Переволновалась… А ты молодец! Хорошо всё придумал… Перекривлялся, конечно. Но можно поработать, и получится неплохой номер. Вот только запомни раз и навсегда: когда ты на репетиции и когда ты не выступаешь, а учишься – никогда не кланяйся. Артист, тоже мне…

      – Но они же захлопали, – обескураженно сказал я, пожав плечами.

      – Справедливо! – усмехнулась Татьяна. – Аргумент принимается, но всё равно запомни… Хотя молодец! Все молодцы! А Саша сегодня просто самый лучший! Всем спасибо! Форму пока оставьте себе. В ней на вас хоть смотреть можно… А если соберётесь отвалить, то будьте любезны, сдайте. – Она сделала паузу, задумалась, а потом мотнула маленькой головой: – Спасибо, ребята, большое спасибо!

      В тот декабрьский день, к сожалению, числа не помню, состоялось моё первое настоящее выступление.

      До этого малюсенького выступления перед той вполне нелепой комиссией во мне не было никаких желаний, кроме жажды освоения техники и языка пантомимы. Я, казалось, готов был бесконечно заниматься растяжками и упражнениями на гибкость, совершенствовать пластику и точность движений. Я не сомневался, что, когда добьюсь в этом определённого, понятного только Татьяне результата, она предложит другой уровень познания и развития. Я был уверен, что за той ступенью, на которой я находился, последует следующая. Во мне не было никакой инициативы и собственной потребности.

      Но после исполнения скромного и наивного этюда я обнаружил в себе желание двигаться в направлении выступлений. Мне страстно захотелось начать использовать полученные, пусть совсем ничтожные, знания и навыки в сценическом воплощении. Проще говоря, мне захотелось придумывать пантомимические сценки и номера. А также исполнять их для зрителей. Я захотел выступать.

      Через пару недель после прихода комиссии я выступил-таки в сборном концерте студенческой самодеятельности на сцене актового зала Института пищевой промышленности. После этого я заболел сценой окончательно.

      Татьяна помогла мне подготовить это выступление. Точнее, она сделала, выстроила и отрепетировала со мной полноценную