Весенняя песня Сапфо. О. П. Клюкина

потом начали незаметно появляться слова:

      Я негу люблю, Юность люблю, Радость люблю…[4] —

      стучало в груди у Сапфо, вышагивающей сейчас по своей любимой дорожке вдоль виноградников. Эта тропинка то плавно поднималась вверх, так что становился виден край моря, то снова спускалась в долину.

      Вечно юный, лучезарный бог солнца – Гелиос – уже возвращался домой на своей колеснице, продолжая попутно рисовать на небе неповторимые, пронизанные розовым светом картины.

      Да, Гелиос, как и все великие боги, был настоящим творцом, показывая людям пример неутомимости и щедрости. Каждый день он продолжал трудиться до поздней ночи, не желая уступать темноте, цепляясь за каждый последний миг…

      …Радость люблю

      И солнце…[5] —

      прибавилось к стихотворению еще одно слово.

      «А можно ли, например, быть влюбленной в Гелиоса так же, как в человека?» – вдруг задумалась Сапфо. Она чувствовала, что при виде золотистых верхушек деревьев и сияющих над головой облаков ее переполняет не только признательность к богу солнца, но и настоящее, эротическое чувство. Да-да, глубокое наслаждение от созерцания величественной красоты природы.

      И тут же ответила себе: конечно же можно, если не обманывать себя и спокойно признать свой жребий – любить безответно и беззаветно, не ожидая за это никакой награды.

      Жребий мой – быть

      В солнечный свет

      И в красоту

      Влюбленной…[6] —

      целиком сложилось в голове у Сапфо новое четверостишие.

      Но Сапфо тут же испугалась своих чересчур смелых мыслей.

      Что это ей сегодня приходит в голову: тягаться с богами в творчестве, влюбляться в самих богов?

      Это ли не гордое безрассудство? Она ведь прекрасно помнила, что стало с фракийским поэтом Фамиридом, когда он захотел вступить в состязание с музами в пении и игре на кифаре. И даже самонадеянно объявил, что в случае победы возьмет одну из муз себе в жены.

      Тоже, наверное, захотел совершенного искусства, вечной любви… А что из этого вышло?

      Фамирид был не только побежден и ослеплен музами, чтобы навеки забыть о любых сравнениях, но они в наказание лишили поэта самого главного – дара пения и игры на кифаре.

      Нет, все что угодно – но только не это!

      Где-то совсем близко послышался шум ручья, и Сапфо захотелось немного перевести дух и умыться.

      Она чувствовала, как от быстрой ходьбы разгорелись ее щеки и даже ступни ног, которые так приятно было бы сейчас подержать в прохладной воде.

      Но, подойдя к ручью, Сапфо вздрогнула от неожиданности: буквально в нескольких шагах от нее, повернувшись спиной, стоял незнакомый мужчина.

      Он был стройным и очень загорелым, и оттого тело незнакомца казалось вырезанным из темного дерева, причем с величайшей искусностью. Оно красиво блестело на солнце как отполированное.

      Мужчина повернулся к Сапфо, и только теперь она узнала

4

Перевод В. Иванова.

5

Перевод В. Иванова.

6

Перевод В. Иванова.