Мне должно это нравиться. Анна Инк

пытался. И отказ от тебя – тому доказательство.

      – Делать что-то на зло отцу – тоже несамостоятельность, Костя.

      Ещё полшага ко мне. Теперь её дыхание щекочет мой подбородок. Смотрит на мои губы, поднимает глаза:

      – Знаешь, что мне хотелось сделать, когда ты ушёл?

      – Убить меня?

      – Нет, – хитро улыбается. Отступает на шаг, разворачивается спиной к бассейну. Смотрит на меня выжидающе: – Исчезнуть.

      Она расправляет руки, и, не отрывая от меня взгляда, падает.

      Вода поглощает степенно. Волосы чёрными угрями извиваются. Ткань платья смывает вверх, когда Сашины ступни сталкиваются с дном. Прежде, чем чернота накроет её лицо, я вижу, что она закрывает глаза.

      Я спрыгиваю в бассейн как в яму без воды. Рубашка стягивает плечи, мешает плыть. Ухожу под воду. Не хочет впускать меня, отталкивает тем сильнее, чем ближе я ко дну.

      Саша стоит неподвижно, словно статуэтка. Её отяжелевшее платье как камень удерживает внизу. Сквозь пузырьки и волосы пробираюсь к её лицу. Впиваюсь в её губы. Прижимаюсь к ним так, будто на моих яд. И я хочу, чтобы он проник в неё, когда она окажется на поверхности, вдохнёт, и проведёт языком по своим губам.

      Обхватываю одной рукой за талию. Толкаю нас обоих вверх.

      Всплеск. Перед глазами всё мутное. Мы вдыхаем синхронно. Как если бы оба душили друг друга всего секунду назад, но оба передумали доводить до конца.

      Саша отталкивается от меня, её брови хмурятся. Словно она не хотела, чтобы я спасал её.

      – Я задам свой вопрос правильно, – в голосе горечь. – Кого ты ненавидел больше? Машу или свою мать?

      Подцепляет незаживающую рану. Боль кажется физической. Я рывком к Саше. Она от меня.

      За плечи. Разворачиваю её резко.

      – Я хочу знать, каким ты можешь быть на самом деле, Костя. Содрать заживо все твои маски. И после всего, что я увижу, довериться тебе.

      Раздвигаю мокрые пряди, прижимаюсь к её губам. Не поцелуй. Будто намеренно мешаю ей дышать. Руками по её бедрам, по сетке колгот. Сетка тонкая, будто вросла в её кожу. Ногти подцепляют, сцарапывают с неё трусики вместе с колготами. Рвут. Ткань растворяется под моими руками. Кожа скользкая на внутренней стороне бедра. Выше.

      Я проникаю в неё пальцами. Она вздрагивает. Не дышит. Смыкает губы. В мою щёку стон. Я ввожу два пальца до конца. Она громким «да» разбивает эхо предыдущего стона. Подхватываю её под ягодицы, юбка щупальцами закручивается вокруг запястий.

      Не несу Сашу. Она невесома. Она не сильнее воды, путающей мои шаги. Но движет меня.

      Прижимаю её к бортику. Выгибается. Её вдох натягивает до предела золотую чешую платья. Я не сдерживаюсь, с жаждой сжимаю всей пятернёй её грудь, создавая новые узоры. Другой рукой притягиваю её голову к своему лицу. Целую Сашу долго, глубоко, не давая ей ни капли контроля. Её язык податливо прогибается под моим.

      Наверх. Она лишь успевает сдвинуть ноги, и я уже над ней. Заставляю опустить голову на пол. Мокрая