Шакал. Виктор Викторович Улин

кусочки курицы, тушенной с овощами, или разваренную без соли рыбу. И всегда накладывал много трав, которые не только разжигали аппетит, но иллюзорно насыщали.

      Вот и сейчас они обедали на прежнем месте.

      Верников отыскал жареное филе индейки и медленно отщипывал по кусочку.

      Анохины же набрали горы макарон, политых ядовитым кетчупом. И турецкие колбаски, выпеченные в форме разрезанных пополам сосисок.

      Перед Сергеем стояло два полных бокала пива. Верников пива не любил и практически не пил, особенно в жару. Как ни странно, в такую погоду слабый алкоголь оказывал на него неприятное воздействие. Из всех турецких напитков он выбрал коньяк. Его, конечно, следовало именовать бренди, однако Верников упорно держался за слово «коньяк», поскольку напиток был лучше и крепче других. И наливая большую пузатую рюмку граммов на двести, запивал еду, как водой.

      – Ты почему так мало ешь? – строго спросила Ирина, сравнив порции.

      – Я всегда ем столько, – пожал плечами Верников. – К тому же в этом пятизвездном борделе есть по большому счету нечего.

      – Как это нечего? – она показала свою тарелку.

      – Ну знаешь… Я макарон и в России не ем.

      – Макарон не ешь?! А чем вы с Леной питаетесь?

      – Не знаю, – он пожал плечами. – Питаемся. Но не макаронами. Я их не выношу. А также сосисок и прочей перемолотой дряни, которой здесь в избытке.

      – Тогда тебе надо было ехать не сюда, а в «Гольф-клуб», – вставил Сергей, отпив из бокала. – Я в инете смотрел – там несколько кухонь по выбору.

      – Мне вообще надо было родиться не здесь и не сейчас, – махнул рукой Верников.

      – И все-таки, Костя – чем вы питаетесь? – продолжала Ирина.

      – Чем… Мясом. Нормальным. И рыбой. И морепродуктами. И всяческими оливками.

      – Так у вас, наверное, все деньги на еду уходят?

      – Ну не все…– он вздохнул. – Но многие. Но что еще остается из удовольствий… еда да выпивка.

      – Кстати, о выпивке, – сказал Сергей. – Как ты можешь в такую жару пить коньяк?

      – Только его и могу. От пива мне плохо.

      – А мне плохо от одного вида твоего коньяка, – вставила Ирина.

      – Напрасно. Попробуй и поймешь, что в жару самое то.

      Ирина протянула руку, осторожно, словно очень горячий предмет, взяла рюмку Верникова, полную на треть. Отпила глоток, поморщилась и вдруг улыбнулась, распробовав вкус.

      – А знаешь, в самом деле здорово! Сначала обжигает, потом так хорошо….

      – Правильно. Так и должно быть. Хоть и турки, но коньяк у них хороший.

      – И главное, градус верный.

      – А что – может быть неверный? – засмеялся Сергей.

      – Конечно. Каждый крепкий напиток имеет свой оптимальный градус. Водка – сорок, это Дмитрий Иваныч Менделеев в докторской диссертации доказал. Коньяк – сорок два. Если меньше, уже не тот вкус. Джин – сорок три, а лучше сорок семь.

      – Неужели два-три градуса могут иметь значение?

      – Как ни странно – да.

      – Дядя