Клуб домового (сборник). Коллектив авторов

яблоко. – Жертву требует.

      Глаза лесной нечисти оборотились в сторону богатыря с мальчишкой. Кто-то утёр слюни и плотоядно причмокнул.

      Богатырь положил ладонь на рукоять меча и заслонил собою мальчонку.

      – Но-но, – крикнула я, – никакого произвола!

      – Ты, Олеся, слова умные знаешь, – Верлиока шагнул ко мне, опираясь на суковатую палку, – рассуди, что нам делать, коли без жертвы не можно?

      Я осмотрела толпу передо мной. Народ у нас в Заморочье хороший. Неживой, но хороший. Без нужды души не загубят.

      – Думай, Олеся. Ежели ничего путного не решишь, не обессудь – мальчонку заберём. Испокон веков и не нами, так заведено.

      Я лихорадочно соображала. И только через мгновение поняла, что одна из тёток-лихорадок стоит у меня за спиной. Ёшкины метёлки! Подумать спокойно не дадут.

      Нечисть речная, лесная, болотная глядела на меня в ожидании. Гуси-лебеди паслись неподалёку.

      Тут взгляд мой упал на птицу Феникс, которая неторопливо ковыряла когтистой лапой землю. Чисто курица!

      – Пущай Феникс принесёт себя в жертву, – воскликнула я, – всё одно из пепла возродится.

      Верлиока одобрительно крякнул.

      Феникс пыталась отнекиваться, дескать у неё опосля самосожжения голова болит и память теряется, но всем миром уговорили. Во имя общего дела, пообещав пропустить без очереди.

      На жертвенном валуне, аккурат посередь священного круга, расправив крылья и гордо подняв голову, Феникс замерла. Яркие искорки побежали по оперению. По крыльям, по кончику великолепного хвоста замелькали, заструились огненные змейки. Их становилось всё больше, всё ярче разгоралось золотое сияние. И вот уже вся она, охваченная пламенем, скрылась. Многие закрыли глаза, а кое-кто, заскулив, отвернулся – непереносим такой свет для нашей братии.

      Огненный столб взметнулся выше ели, туда до этого только крылатые качели долетали, и разом погас, оставив горсть серого пепла на камне.

      За нашими спинами раздался зловещий скрип открываемой двери. Все оглянулись и бросились получать посылки и письма, согласно занятой очереди.

      Я подошла к камню и легонько подула на верхушку пепельной пирамиды. Из неё показалась крошечная головка неоперившегося птенца. Малыш раскидал пепел, отряхнулся и на моих глазах начал обрастать перьями. И вот уже на камне восседала не какая-то там курица, а Феникс. Она поглядела на меня золотым глазом и спросила:

      – Как пройти в библиотеку?

      Да, с памятью и впрямь проблемы.

      Я смотрела, как стая гусей поднимается над лесом, унося на сильных крыльях ребёнка.

      – Прощай, Иванушка! – помахала я рукой небесам.

      – Николкой его кличуть, Василия сынок, – бабуля подошла ко мне сзади. – Я его вчерась погостить к нам позвала, да сказать тебе запамятовала.

      Мы простились с Добрыней, погрузились в бабулину ступу и отправились домой.

      Вечер опустил на землю дымчатое покрывало, дуб шелестел листвой. Домовой Сидор с дворовым Фёдором встречали закат на завалинке.

      – Получила