.

мне дверь.

      – Подожди, – сказал он. – Я, может быть, что-нибудь придумаю. Сотовый у тебя не отключен? Дай мне номер на всякий случай.

      – Придумать ничего нельзя, но сотовый не отключен.

      Девушка помолчала, пристально глядя ему в глаза.

      – Странный ты какой-то. Первый раз меня видишь, и я тебе…

      Наверняка она хотела сказать «совсем не нравлюсь», поскольку отношение его было ясным: за всю дорогу, несмотря на возможности, он ни разу не тронул ее за ногу. Хотя этот жест давно уже стал не просто привычным, а почти обязательным в общении водителя и пассажирки.

      – …Ну неважно… Бери, если хочешь.

      Она вытащила из сумочки тетрадь, криво вырвала листок с куском какого-то текста и написала номер.

      – Вот.

      – Спасибо, – сказал он, пряча листок в куртку. – Кстати, а как тебя зовут?

      После долгого времени, проведенного в невеселых разговорах, такой вопрос казался диким.

      – Вилена, – равнодушно ответила девушка.

      – А меня – Герман, – ответил он, хотя его не спрашивали.

      – Спасибо, что подвез, – повторила она.

      Он помог открыть заедающую дверь, их пальцы опять соприкоснулись и хотя в машине было тепло, рука девушки оставалась холодной и безжизненной, словно из нее выпили все силы.

      4

      Мигеля звали русским именем Павел, но кто-то когда-то из-за очень черных глаз, всклокоченной шевелюры и идиотской бородки объявил, что он похож на испанца, причем на полного придурка вроде Сальвадора Дали – хотя художник носил усы, а не бороду – и кличка в виде неизвестно откуда появившегося имени прилепилась намертво. И на «Пашу» Мигель сейчас бы, пожалуй, даже не откликнулся.

      Правда, придурком Мигель не был – наоборот, он обладал повышенным чутьем к деньгам и умеренной для делового человека жадностью. И постоянно устраивал всяческие авантюрные мероприятия вроде клубов с запрещенными нынче тотализаторами, временами вскользь занимался наркотиками – но имея феноменальный нюх на опасности, всегда выходил сухим из воды, работая в одиночку и вовремя закрывая дело.

      Сейчас Мигель арендовал старую, давно брошенную исчезнувшими хозяевами биллиардную, в свое время устроенную в бойлерной и теперь проводил там ночные дискотеки. Без наркотиков – поскольку, видимо, решил на время поберечься – но с подпольной торговлей пивом.

      «Испанцу» было за тридцать, Герман знал его с младших курсов; их кто-то познакомил по случаю и хотя взаимной неприязни друг к другу они не испытали – разве что Германа коробило, когда новый знакомый сразу окрестил его наркоманской кличкой «Герыч» – но пути их всерьез не соединились. Мигель любил деньги и не боялся рисковать, Герман предпочитал жить просто, не нарываясь понапрасну.

      Но сейчас, в том деле, которое после некоторых раздумий он решил затеять, помочь не мог никто иной.

      Они встретились, но не в биллиардной: Мигель никогда не вел переговоров на своей территории – а в машине Германа.

      – И ты гарантируешь, что сделаешь все это ? – с сомнением