Верблюд (сборник). Рами Юдовин

парень рухнул на тощие к олени, упал вперёд и перекатился на спину, неестественно подломив под себя руки, на его потрепанных джинсах вокруг паха образовалось мокрое пятно. Мертвые глаза непонимающе смотрели в небо.

      – Зачем? Зачем? – мой вопрос был риторическим.

      Лейтенант Вайсман криво улыбнулся и немного виновато пожал плечами. Сослуживцев стало не узнать, они были возбуждены, глаза горели, а кое-кому даже хотелось продолжения приключений.

      Вечером я сидел один неподалеку от казармы, молча курил. Подошёл Вайсман, попросил огня.

      – Ты не понимаешь, потому что здесь не родился, без обид, брат мой. Ну взяли бы его, отсидит пару лет, а потом его выпустят, и он снова будет резать людей.

      – С каких это пор ты стал судьёй и палачом одновременно? Если есть возможность не убивать – не убивай. Не ты дал жизнь и не тебе её отнимать, – как можно спокойней сказал я.

      – Он террорист, взял в руки нож – кровь его на голове его. И только уничтожая таких, как он, мы здесь сможем выжить и удержать землю.

      – Вы опираетесь на меч ваш, делаете мерзости, и хотите владеть страной? Так говорил иудейский пророк Иехезкиэль, взывавший к милосердию.

      – Если мы когда-нибудь и потеряем государство, то только из-за таких чистоплюев, как ты, – лейтенант яростно отбросил окурок. – С ними по-другому нельзя. Террорист не должен жить!

      – Если бы он был в кипе, уверен, ты не стрелял бы на поражение. Вайсман задумался, помолчал немного и ответил:

      – Мир делится на своих и чужих, своих нельзя убивать, но тебя бы я пристрелил, – потом улыбнулся и весело мне подмигнул.

      В пачке, купленной на злополучной заправке, ещё было несколько сигарет, «значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день». Осталось только купить билет «на самолёт с серебристым крылом» и свалить на Гоа. Пусть такие, как Вайсман, охраняют Израиль, который может выжить, опираясь только на меч.

      Немного мазохисты

      Вершины гор припорошены снегом, холод, как у нас говорят, лисий, и этот жуткий ветер, проникающий в леденеющие жилы. Кофе в термосе давно закончился, и уже плевать на запрет курить, только прячешь от снайперов в рукаве огонек крепких бесплатных американских сигарет.

      Ну какие «грязные» в эту плюющую градом ночь на горе Проклятия?

      Хотя жаль, что нет «гостей», а то мы пустили бы галопом замерзающие сердца, глядишь и согрелись бы.

      У Дмитрия уже прерывистое дыхание, парень хоть из России, а не выдерживает.

      – Скажи что-нибудь, – шепчу ему по-русски.

      – На. на. на…куй, – выдыхает Дима.

      Он дрожит всем телом. Похоже, начинается гипотермия.

      Самое главное на войне – не победить, а выжить.

      – Снимаем засаду, – я сообщил на базу по рации, впрочем, не сообщил, а поставил перед фактом.

      – Идти можешь?

      – По. по… пы…пы…та…та… да!

      Мы взяли его под руки, он сам килограммов 80 и на нем еще 20, тащим.

      Железная птица, сеющая смерть, появилась бесшумно и замерла над нами.

      Ракета, и от нас останутся только жетоны, встроенные