НеСТРАШНЫЙ лес. Пролёт Фантазии. Алексей Провоторов

ведь его девочка нашла счастье. Не сам ли он думал, что даже княжич её красоте покорится? Ходить теперь Беляночке в шелках и жемчужных бусах, в мехах, что не дадут зимой замёрзнуть вернее кузнечьего тулупа. Надо бы порадоваться, а что-то не радовалось. Разве возможно это для мужчины, чья любимая за другого выходит?

      Любимая? Любимая.

      Не дочка, не маленькая подружка, не дававшая скучать в кузнице. А родная, милая, ненаглядная. Чужая невеста.

      Яр чуть было и рябинку не срубил, да одумался. Может в какую-нибудь из зим молодая княгиня вернётся тётушку проведать и его, Яра, вспомнит. А он гроздью ягод угостит.

      Тем временем солнце, ещё недавно красившее небо лишь кротким румянцем зари, целиком выплыло из-за восточного края горизонта. Значит, всё. Свершилось. Стала Беляночка женой княжича Миросвета.

      Яр вернулся в дом, оставив дверь настежь раскрытой. Сел на высокий табурет, на котором всегда сидела Инн. И уронил голову на раскрытые ладони. Он всё ждал, когда послышатся песни, но вместо отдалённых звуков гуляния раздался хлопок двери его дома. Яр встал из-за стола, обернулся и увидел облако белой ткани, метнувшееся ему навстречу, а в следующее мгновение – лицо Инн напротив своего лица. Она встала на носочки и поцеловала его, совсем без умения, но с таким жаром, какого Яру не доводилось и в кузне испытывать. А потом разрыдалась.

      – Беляночка моя…

      Яр сжал её лицо ладонями, большими пальцами принялся стирать слёзы, да только без толку. Те всё бежали и бежали, а он гладил и гладил девичьи щёки, никак не верил, что Инн перед ним настоящая. Так бы и сцеловать слезинку, узнать: солёная?

      – Что же ты? Как же?..

      – Сбежала, – всхлипнула Инн. – Все так суетились, что на минутку даже про меня забыли. А я не могу… Я ведь только тебя…

      Инн прижалась к Яру, обвила его руками так, будто сказала: «И отдирать станешь – не отдерёшь». Не знала, глупенькая, что он и не станет, что ничего на свете так не желает, как держать её в объятиях. Тоненькую, нежную, его, только его Беляночку.

      – Что же ты наделала, – прошептал вроде и укор, а вышло одно – ласка. – Родная моя, любимая ты дурочка.

      – Что теперь будет, Яр, что будет… – Инн спрятала лицо у него на груди, вцепилась пальцами в рубаху.

      «Беда будет». Да только вслух не сказал. Разве есть теперь какая сила, чтобы заставила Яра Беляночку свою оставить? Пусть княжич лютует, пусть в деревне об опороченной девке судачат – справятся, переживут.

      – Вот что… – Яр коснулся губами её макушки. – Ты ведь пойдёшь за меня, Беляночка?

      Инн кивнула, перестала всхлипывать, готовая довериться всему, что Яр сейчас скажет.

      – Пойдём сейчас к твоей тетушке, благословения испросим. Чем дольше ты у меня прячешься, тем больше разговоров среди людей. А княжич… Как приехал, так и уедет. Забудется. Не бойся, я тебя в обиду не дам.

      Так и отправились: Инн, как была – в подвенечном платье, Яр – в ненарядной рубахе. И хоть