Рыцарь страха и упрека. Алла Холод

столом что-то звякнуло: это упала на бок задетая ногой пустая бутылка из-под виски.

      – Гаянэ, что с тобой? – спросил Антон. – Ты странно выглядишь… И почему в квартире пусто?

      – Слушай, – женщина начала выказывать признаки раздражения. – Ты же пришел не затем, чтобы поинтересоваться моей жизнью и тем, что со мной происходит, правда? Я вообще не понимаю, зачем ты пришел. Ты хотел мне сообщить о том, что случилось с Павлом? Так я уже знаю. Соболезную. Или ты меня подозреваешь?

      Антон опешил. Подозревать Гаянэ? В чем? О чем она вообще говорит? Голова шла кругом.

      – В чем я могу тебя подозревать, Гаянэ? Ты о чем? – прошелестел он не своими губами. – Может, я чего-то не знаю? Объясни.

      – Что я должна тебе объяснить? – повысила голос хозяйка. – Ты хочешь сказать, что был не в курсе дел своего брата? Что он с тобой ничем не делился? Никогда не поверю! Я знаю, какие у вас были отношения. И поэтому не понимаю, зачем ты пришел и чего от меня хочешь. Думаешь, не я ли пристроила твоему Паше пулю в глаз?

      Она судорожным движением затушила недокуренную тонкую сигарету в изящной пепельнице, окурок разломился на части, потому что руки ее отчаянно дрожали. Гаянэ подошла к окну, повернувшись к Антону спиной, стала делать глубокие вдохи и выдохи, успокаиваться.

      – Так вот, – продолжила она через минуту, не оборачиваясь, – нам с тобой говорить не о чем. Пускай следствие разбирается.

      Антон понял, что ему указывают на дверь, но ведь Гаянэ же не выгнала его прямым текстом.

      – Гаянэ, послушай меня минуту, не перебивай и не выгоняй, пожалуйста, – начал он.

      – Да уж, – снова хмыкнула она. – В нашей стране выставить мента за дверь не так просто. Вы же у нас везде хозяева, что в своих домах, что в чужих.

      – Гаянэ, давай не будем тратить силы попусту, – еще раз попробовал Антон. – Я вижу, ты не в лучшем состоянии, я, как ты сама понимаешь, тоже. Я действительно не знаю, зачем я пришел. Расскажи, почему вы поссорились с Павлом?

      Гаянэ обернулась, одновременно хмуро и удивленно сдвинув брови.

      – Так ты правда ничего не знаешь? – спросила она.

      – Я не знаю, что я знаю, а чего нет, – выдохнул Антон. – Может, я непонятно говорю, но я волнуюсь, я в замешательстве. Постарайся меня понять, я тебя прошу. Ведь лично я не сделал тебе ничего плохо, так ведь?

      – Ты не сделал, – согласилась Гаянэ. – Но я не поверю, что ты ничего не знал о делах своего брата.

      Антон несколько секунд размышлял, подбирая слова. Вот его жене Алене не нужно ничего подбирать, из нее всегда льется правильная речь, и она всегда знает, что и когда нужно сказать, умеет сформулировать свои мысли, подытожить чужие высказывания. Но он – не Алена, он всего лишь мент, обычный гаишник, работающий в отделе розыска, и он не такой тонкий психолог, чтобы понимать движения души, которую перед ним не хотят раскрывать.

      – Я не знаю, много или мало я знал о жизни Павла, вот в чем вопрос, – сказал Антон. – Мы часто виделись, общались, но много ли я узнаю за тремя кружками пива?