Собрание сочинений. Том 1. Орда. Куликово поле. Суровый век. Цари и самозванцы. Грозный всадник. Небывалое бывает. Великая Екатерина. Сергей Алексеев

хочет подчеркнуть напряженность чувств своих героев или драматизм их положения, он прибегает к излюбленной форме сказа.

      Сказовость пронизывает в книгах Алексеева не только авторскую речь, но и речь персонажей, особенно если это представители народа. Казак-разинец отвечает мужику, спрашивающему, кто они такие: «Люди залетные. Соколы вольные. Ветры весенние…»

      Когда писатель говорит о борцах за народное счастье, его слог приобретает былинную музыкальность и метафоричность. «Присоединились к разницам где-то в пути крестьянские парни Егор и Яков. Оба статные, оба крепкие. Богатырское что-то у них в сложении. Гнет подковы Егор, как гвозди. Вырывает с корнем березки Яков. Дунет Яков – шапка с любого летит долой. Притопнет Егор – земля, как живая, дрогнет».

      Порой в подобных конструкциях гиперболизм образа (как это характерно для русской былины) переходит границы реально возможного. Сказ превращается в сказку. Такая особенность авторского стиля свидетельствует не только о его народности. Она великолепно отвечает особенностям детского мировосприятия. Психологи давно отметили, что в дошкольном и младшем школьном возрасте реальность и фантастика не расчленяются в сознании ребенка с той неукоснительной безусловностью, с какой они противостоят друг другу в сознании взрослого человека. Каждый ребенок в это время – поэт. Он осваивает окружающую его реальность и одновременно творит свой собственный мир. При этом (что важно отметить) дети остаются в своем мироощущении, несмотря на всю их тягу к фантазированию, стихийными реалистами. Они очень свободно устанавливают для себя подлинное соотношение между миром поэтическим и миром подлинным.

      Именно в силу этой особенности детского сознания столь популярным жанром у ребят всегда была и останется сказка. Но из-за тех же самых причин нет ни малейших оснований бояться в реалистической книге для младшего возраста сказочно-былинной условности.

      Ритмизованная проза С. Алексеева имеет свои особенности. Писатель обратился к ней не сразу; в первых книгах (до «Птицы-славы») она – если не считать отдельных ритмизованных фраз, напевных инверсий – еще отсутствовала. И вначале использование ритма, свободного и белого стиха, а также связанных с ними приемов устной поэзии у Алексеева весьма осторожно. Но от книги к книге они становятся для писателя привычнее, он ищет всё новые возможности и сферы их применения. Уже в повести «Наш колхоз стоит на горке» вступительная главка написана не просто правильным четырехстопным хореем, но отчасти и в рифму. Ее можно записать, как стихи:

      Глянешь вправо – даль лесная.

      Глянешь влево – рожь густая.

      Станешь к югу —

      Речка с лугом.

      Повернись быстрей на север —

      Вика, мята, просо, клевер…

      В книгах «Идет война народная» и «Богатырские фамилии» стихи в прозе служат возвышению авторского повествования до подлинного пафоса. Прочтите рассказ «Матросское сердце». Это