Проклятая деревня. Игорь Исайчев

вялой кочерыжкой. Чуть погодя обнаружился и захватанный стакан. Сергей выдернул импровизированную пробку, осторожно понюхал и непроизвольно передернулся от шибанувшего в нос густого сивушного духа.

      – Угадал? – поинтересовался Бородулин.

      – То, что нужно, – оттопырил большой палец опер, – подставляй стакан.

      Баринов приподнял Галимова и поддерживал под спину, пока тот, одной рукой размазывая слезы по лицу, другой заливал в себя самогонку. Когда стакан опустел, Сергей участливо спросил:

      – Еще?

      Водитель отрицательно помотал головой, и Баринов осторожно опустил его на место.

      – Ну, как, легчает? – заглянул в его подернутые страданием глаза опер.

      – Вроде, – заплетающимся языком ответил Галимов.

      – Будешь? – Сергей протянул стакан участковому.

      – Я похож на самоубийцу? – открестился тот.

      Баринов почесал в затылке, прислушиваясь к своему организму.

      – Пожалуй, тоже воздержусь. Присмотри пока здесь, а я пойду, попробую с отделом связаться.

      Вернулся опер мрачнее тучи, со злостью пнул подвернувшуюся под ногу табуретку, и та с грохотом отлетела к стене. Две пары глаз с удивлением и страхом уставились на него.

      – Зачем мебель крушишь? – несмело поинтересовался участковый.

      Сергей поднял табуретку и тяжело на нее опустившись, мрачно ответил:

      – Связи нет. На гору подниматься нужно, и то не факт, – помолчал, – Вася, как далеко ближайший врач…. Или телефон.

      Бородулин задумчиво посмотрел в потолок.

      – Лесопилка большая километрах в двадцати. Там есть и телефон и медпункт.

      Сергей прикрыл глаза, вспоминая.

      – Ага, точно. Мы в прошлом году в те места на охоту ездили. Найду дорогу.

      – Ты о чем? – не понял участковый.

      – Все о том же, – опер угрюмо сгорбился на табуретке. – За помощью ехать надо. Попали мы с тобой, как куры в ощип. Я бы с радостью здесь остался, только ты, боюсь, с машиной не справишься. Не дай Бог в лесу заглохнет, тогда все, кранты. Пешком будешь выбираться.

      – А ты как же? – откровенно занервничал Бородулин.

      – Эта колымага раньше у нас, в розыске была. Со всеми ее примочками пришлось столкнуться, – терпеливо, как ребенку, растолковывал участковому опер.

      – Так ты чего, серьезно, меня одного бросить хочешь? – по лицу Бородулина разлилась нездоровая бледность.

      – Нет!!! Мы с тобой здесь навечно прописались!!! – неожиданно заорал Баринов. – Ты мужик, в конце концов, или как?! Скулит, понимаешь, как баба!

      – Серега, а, может, еще что-нибудь придумаем? – не обращая внимания на крик, продолжал слезно канючить участковый.

      – Думал, – уже спокойно ответил опер. – У нас пострадавшие, причем один серьезно, – он ткнул пальцем в Кувалдина. – Срочно нужен врач, а наши, в лучшем случае, часа через четыре доберутся. А с ними еще и связаться нужно, – Баринов достал сигарету, вторую кинул Бородулину. – Или ты сможешь оказать им квалифицированную