Золушка с Чистых прудов. Вера Васильева

три года, в 1955-м, Валентин Николаевич Плучек поставил «Клопа» Маяковского. Спектакль имел огромный успех, и Валентин Николаевич занял по праву лидирующее положение и в нашем театре, и среди режиссеров Москвы. Все три спектакля Маяковского – «Баня», «Клоп», «Мистерия-буфф» – были сплавом поэзии и сатиры, лирики и драмы. В работе над этими пьесами вырабатывался новый театр с новым репертуаром, и я, со своими второстепенными для театра спектаклями, отошла на второй план. Я грустила, но считала это справедливым.

      Вот перечень спектаклей, в которых я была тогда занята: «Личная жизнь» Финна, «Женихи» Токаева, «Где эта улица, где этот дом» Дыховичного и Слободского, «Судья в ловушке» Филдинга, «Последняя сенсация» Себастьяна, «Чужой ребенок» Шкваркина, «Профессия миссис Уоррен» Шоу, «Тень» Шварца. Роли мои были все хорошие, но ставились эти спектакли чаще всего актерами: то Олегом Солюсом, то Надеждой Ивановной Слоновой, то Андреем Крюковым. Это была режиссура актеров, а они не ставили своей задачей открыть что-то новое, поставить новаторский спектакль. Им просто хотелось работать, и они работали как могли. И спасибо им за то, что они делились со мной своим умением, приглашали играть в свои спектакли.

      Целый ряд актеров, которые когда-то делали погоду в театре, оказались на обочине – столбовая дорога была не с нами. В лучших спектаклях В.Н. Плучека того времени мне места не было. Я не была его актрисой. Он не «съедал» меня, как это иногда бывает в театре, но мною просто не интересовался. Я не роптала, а, наоборот, с благодарностью принимала любую возможность работы, внутренне я даже как будто согласилась с тем, что, наверное, несовременна, что все лучшее у меня уже было и за это надо сказать спасибо судьбе. И когда мне дали роль Королевы Януарии в детском спектакле «Волшебные кольца Альманзора» Габбе в постановке Солюса, то я была счастлива, что играю возрастную роль, могу попробовать новый для меня характер.

      Я придумывала и свой характер – неуверенный, капризный, нерешительный, инфантильный, – и свой внешний вид.

      Королева-кукла – так рисовалась мне моя роль. Я пыталась ею быть и радовалась, когда забывала себя – рассуждающую, сомневающуюся. Как же хорошо было, смотрясь в свое зеркало в актерской уборной, чувствовать, что с каждым штрихом я становлюсь другой.

      Вот под гримом стало нежно-фарфоровым личико с розовыми щечками. Вот черная мушка кокетливо приклеилась на розовой щечке, вот длинные загнутые ресницы открыли глупенькие круглые глаза, напудренный парик светло-голубого цвета с короной на голове завершал мой облик. Серебристо-лиловое платье с расшитым, как павлиний хвост, плащом сделало мою фигуру царственной, а из-под длинного кринолина высунулся кончик серебряной туфельки с бриллиантовой пряжкой. В набеленной руке – огромный белый веер, а в другой – тонкий царственный жезл…

      И все-таки это только детский спектакль, а по вечерам шли триумфальные спектакли, которые смотрела общественность обеих столиц, критика, настоящие любители