Ночной клуб на Лысой горе. Дарья Донцова

расточал, потом раздался вопль: «А-а-а-а! Она не живая!»

      Вероника засмеялась.

      – Заказ я тут же получила. Клиент, который ранее сомневался, что Аню с настоящей женщиной спутать можно, согласился на все мои условия.

      – Понятно, – кивнула я. – Значит, Марфу напугала кукла. Но ваша подруга еще видела, как вы душите Зинаиду Ефимовну, ее бывшую няню.

      Собеседница вдруг вытянула вперед руки.

      – Видите объем моих запястий? У меня с руки все браслеты падают – костная система, как у мыши, я вешу меньше вас. Мне с моим запасом сил только людей душить… Ладно, допустим, я лишила жизни няню… Хотя зачем бы мне это делать, а? Я уехала из родного города очень давно, назад не возвращалась, никаких дел с людьми из своего детства давно не имею. И где пожилая женщина могла выяснить мой адрес, чтобы сюда заявиться? Я не прописана в Ложкине, зарегистрирована в комнате, которую купила, когда в Москву перебралась. Но ни одного дня там не ночевала, приобрела трущобу, чтобы получить статус столичной жительницы. Это я к тому, что соседи по квартире о Веронике Балабановой ничего не знают. Хорошо, будем считать, что я вас обманываю. Скажем, я сама зазвала сюда Зинаиду Ефимовну и убила ее. А куда дела труп? Закопала в саду? Для начала: мне ее тела с места не сдвинуть. И в детстве-то моем нянька Марфы килограммов восемьдесят весила, а сейчас, думаю, за центнер перевалила.

      – Марфа вас видела, – остановил Балабанову Дегтярев.

      Ника скривилась.

      – Она и меня бездыханную в холодильнике обнаружила. Медведева вам сказала, где я с теткой разделалась?

      – В своей спальне, – пояснил полковник. – Марфа шла по коридору в кромешной тьме, освещая дорогу мобильным, услышала крик из вашей комнаты и заглянула туда.

      – Ага, – усмехнулась Вероника. – Посидите тут минут пять, сейчас вернусь.

      Мы с Александром Михайловичем остались вдвоем.

      – Когда Балабанова открыла морозильный сундук, на какую-то секунду я подумал, что вижу настоящий труп, – признался полковник. – А у тебя какие были ощущения?

      – Самые неприятные, – вздохнула я. – В кладовке горит тусклая лампочка, при таком свете подробностей не разобрать. Жуткая вещь эта Аня. Марфа, наверное, до одури испугалась.

      – Идите сюда, – закричала издали Вероника.

      Мы с полковником поспешили на зов.

      – Я создала те же условия, что в два часа ночи, – затараторила хозяйка. – Поясню, я не могу спать, если в комнате есть хоть одна полоска света. Даже крохотная. Мне для полноценного отдыха необходима абсолютная темнота. Поэтому на окнах непроницаемые рулонки и тяжелые портьеры. В коридоре лампа не горит.

      Ника щелкнула выключателем.

      – Еще я закрыла гардины на всем первом этаже. Итак, в доме ночь…

      – Тьма кромешная, хоть глаз выколи, – пробормотала я, держась за стену.

      – Марфа сказала вам, что шла, светя себе под ноги экраном мобильного. Дарья, достаньте трубку, включите фонарик,